Деверелл взглянул на Фебу и… отказался от предложения Питера. Затем он заговорил с джентльменами об охоте, и Феба поняла, что он намеренно выбрал эту скучную для леди тему; при этом Джорджина слегка нахмурилась, а Дейдре начала топтаться на месте, но ни одна из них не сделала попытки уйти.
В конце концов Феба сжалилась над ними.
– Какой чудесный гребень, Дейдре, – промолвила она. – Откуда он у вас?
Леди тут же завели разговор о столичных модистках и галантерейщиках, а когда музыканты заиграли вальс, рука Деверелла легла на запястье Фебы.
– Вы обещали мне этот танец. – Он словно гипнотизировал ее пылким взглядом изумрудно-зеленых глаз.
Феба заметила, что Дейдре расстроилась и с упреком посмотрела на Питера, который поморщился, чувствуя свою полную беспомощность в этой ситуации.
– Вы сорвали их планы, – понизив голос, сказала она, когда Деверелл вывел ее на середину бального зала.
– У меня свои планы. – Он положил руку ей на талию и уверенно закружил ее по паркету, крепко прижимая к себе.
Глаза Деверелла завораживали Фебу, она тонула в их бездонной глубине, когда его взгляд проникал к ней в душу, читая там ее самые заветные мысли.
Джослин догадался, что Феба приняла решение не подыгрывать ему, хотя ей очень хотелось быть соблазненной. Для нее существовал только один мужчина, этим мужчиной был он, и она больше не боялась любовных игр, однако не хотела спешить.
Он видел, какие жадные взоры бросали Милтон Кромвель и другие джентльмены на статную фигуру Фебы, и у него это вызывало тревогу, похожую па ревность. Но то, что все внимание Фебы было сосредоточено на нем одном, несколько успокаивало Деверелла. Тем не менее Феба стала следить за своим внешним видом и тщательнее наряжаться – это свидетельствовало о том, что ей хотелось понравиться ему.
Однако более всего его радовало, что Феба согласилась вступить с ним в интимную связь. Правда, до этого желанного события им предстояло пройти долгий путь, но на этом пути они уже сделали несколько шагов.
Запах победы кружил Девереллу голову, и он упорно шел к своей цели. Согласие Фебы стало его триумфом, но до полной капитуляции было еще далеко.
– Почему девицы, подобные Дейдре Меллорс, считают, что, выставляя на всеобщее обозрение свои прелести, они выглядят очаровательно?
Феба приподняла бровь.
– Понятия не имею. А разве джентльменам это не нравится? – В отличие от Дейдре, которая пыталась пробудить к себе интерес с помощью глубоких вырезов, Феба предпочитала носить более закрытые наряды, которые лишь намекали на скрытые под ними прелести и тем самым распаляли фантазию мужчин.
Виконт улыбнулся одними глазами.
– Разумеется, нравится, хотя не всем. Мы довольно примитивные создания, вот вы, женщины, и дразните наше воображение.
Феба рассмеялась.
– Я это запомню, – пообещала она.
– Ради Бога. – Его голос стал более вкрадчивым. – Соблазнять надо разум, это наиболее верный способ обольщения.
Музыка смолкла, пары остановились. Феба сделала реверанс, и они направились к сидевшим у стены Одри и Эдит. Деверелл мог и не подводить Фебу к ее тетушке – возраст уже позволял Фебе одной, без сопровождающих, выезжать в свет, и она хотела напомнить об этом своему кавалеру, но сдержалась. В ее памяти вновь всплыли слова Деверелла: «Соблазнять надо разум, это наиболее верный способ обольщения».
Может быть, виконт хотел предупредить о том, каким образом он намеревается действовать дальше, чтобы окончательно соблазнить ее?
В течение следующего часа она сидела как на иголках, мучаясь неизвестностью: ей хотелось выяснить, что Джослин имел в виду, произнеся эту фразу, однако у нее не было подходящей возможности расспросить его.
– Может быть, удалимся в комнату для занятий рукоделием? – наконец спросил ее виконт, понизив голос так, чтобы их никто не слышал. – Это единственное помещение в доме, куда редко заглядывают и гости, и хозяева.
Судя по его уверенному тону, он знал, о чем говорил: комната для занятий рукоделием и в самом деле была пуста; сквозь высокие окна в нее вливался лунный свет, что позволяло молодым людям свободно передвигаться в комнате.
Убедившись, что вокруг нет ни души, Феба с облегчением вздохнула, а виконт, едва они переступили порог, запер дверь на замок.
Некоторое время они молчали, но даже стоявшая спиной к Девереллу Феба чувствовала на себе его пристальный взгляд. Услышав за спиной его шаги, она резко обернулась.
– Я хотела спросить…
Он стоял в нескольких дюймах от нее, и Феба затрепетала. Потом он медленно обнял ее и привлек к себе.
– О чем вы хотели спросить меня?
Феба растерялась, стараясь вспомнить свой вопрос. До их слуха доносились музыка, смех и оживленные голоса; бал был в полном разгаре, и гости, перекусив в буфете, с новыми силами предались безудержному веселью, поэтому никто не заметил, как Деверелл увел Фебу из зала.
Деверелл прижал ладонь к ее щеке.
– Может быть, повременим с вопросами?
От его прикосновения дрожь пробежала по телу Фебы.
– О чем вы думаете? – тихо спросила она.
– О вас. – Джослин крепче прижал ее к себе, и Феба положила ладони ему на грудь, ей хотелось обвить руками шею Деверелла, но она не смела это сделать.
– И что же именно вы думаете?
Деверелл наклонился к ее губам.
– Я думаю, как хорошо было бы заняться с вами… тем, чем я хочу заняться.
– Хотите? Тогда выражайтесь яснее.
– Хорошо. – Он припал к ее губам в страстном поцелуе, и Феба, не в силах скрыть своего удовольствия, стала самозабвенно отвечать ему. Ее ладони скользнули ему на плечи, а уже через мгновение она обняла Деверелла.
Джослин старался сосредоточиться на ее губах и не обращать внимания на прильнувшее к нему соблазнительное тело Фебы; он боялся утратить контроль над собой и позволить себе лишнее, тем не менее он не мог не чувствовать упругой груди Фебы и ее округлых бедер. Она казалась гибкой, податливой, но виконт знал, что Феба еще не готова к смелым ласкам и может в любой момент оказать сопротивление, Однако в нем уже проснулся самец, темная первобытная сторона которого была опасна и непредсказуема; она заставляла его впиваться в губы Фебы, играть с ее языком, крепче сжимать ее в своих объятиях.
Почувствовав столь мощный напор, Феба сначала ахнула, а потом разомлела в его руках. Ладонь Деверелла скользнула по ее спине и бедрам и, замерев на мгновение на ягодицах, стала неистово мять их. Феба затрепетала от захлестнувших ее острых ощущений. У нее кружилась голова от упоительных прикосновений, поцелуев, жарких ласк.
Однако когда Деверелл отважился сильно прижать ее бедра к своим, Феба оцепенела, у нее перехватило дыхание, в голове мутилось. Былые страхи снова зашевелились в ее душе.
