– Не трогай! Нам достаточно заплатили… ты знаешь, что нужно
искать!
Михаил настороженно прислушался: голос незнакомца, низкий,
чуть хрипловатый, показался ему смутно знакомым.
Наркоман грязно выругался и, бросив бумажник на землю,
продолжил обшаривать одежду Михаила.
– Нету! – выкрикнул он, закончив обыск. –
Наверное, он где-то прячет эти чертовы…
– Заткнись! – рявкнул на него невидимый
напарник. – Много болтаешь! Делай, как договаривались!
Наркоман хихикнул и неожиданно нанес Михаилу резкий,
болезненный удар в солнечное сплетение. Михаил согнулся, хватая воздух ртом. В
глазах у него потемнело. В ту же секунду на его голову обрушился еще один удар,
и полутемный сквер поплыл перед глазами.
Очнулся он от холода.
Видимо, прошло совсем немного времени. Во всяком случае, он
не успел закоченеть. Голова болела невыносимо, кроме того, мучительно ныл
ушибленный живот. Перед самыми глазами, на сыром гравии дорожки, валялся
раскрытый бумажник, чуть поодаль лежала связка ключей.
Михаил, сдерживая стон, поднялся на ноги, с трудом
нагнувшись, подобрал ключи и бумажник. Как ни странно, содержимое бумажника
было не тронуто. Он добрался до подъезда, поднялся в квартиру, встал под
горячий душ и стоял под ним, пока боль во всем теле не растворилась в потоках
воды, пока в голове не прояснилось и мысли не пришли в относительный порядок.
«Опять придется менять замки! – отстраненно думал
Михаил, подставляя тело горячим благодатным струям. – Впрочем, кажется,
мои ключи их не интересовали… ну да, ведь они уже побывали у меня в квартире…»
Ему казалось само собой разумеющимся, что напали на него не
случайные уличные грабители, а те же самые люди, которые накануне обшарили его
жилище. Их не интересовал его бумажник, не интересовали его деньги (впрочем,
денег у него было совсем немного, но для обычных наркоманов и небольшие деньги
представляют интерес).
И так же, как в квартире, они не нашли того, что искали.
Вытираясь жестким полотенцем, Михаил услышал сквозь неплотно
прикрытую дверь ванной настойчивые телефонные звонки. Он накинул халат и добрел
до телефона.
Звонил тот же самый человек с неразборчивой фамилией.
– Ну как, вы по-прежнему не передумали? – проговорил
он, на этот раз не скрывая своего раздражения.
– О чем вы? – спросил Михаил с кажущимся равнодушием,
чтобы еще больше разозлить незнакомца.
– О чем? – переспросил тот. – Вы прекрасно знаете,
о чем! О часах вашего отца. Вы по-прежнему не хотите их продать? А ведь я могу
предложить за них очень хорошую цену… – И он назвал сумму, вдвое более высокую,
чем прошлый раз.
– Я вам, кажется, ясно ответил! – оборвал собеседника
Михаил. – Эти часы не продаются!
– Что ж, – проговорил тот после продолжительной
паузы. – Пеняйте на себя… как говорится, каждый человек – кузнец своего
счастья! Это был ваш выбор…
* * *
– И вот я решил, что нельзя пассивно дожидаться новых
его шагов, – проговорил Михаил, закончив свой рассказ. – Лучшая
оборона – это нападение. Один хороший знакомый рекомендовал мне обратиться к
вам, сказал, что вы – настоящий мастер своего дела…
– Спасибо за лестную оценку моих скромных
возможностей, – отозвался Маркиз, который до сих пор только внимательно
слушал. – Но если вам говорили обо мне, то не могли не упомянуть главный
мой принцип: никакого насилия! Так что, боюсь, вы обратились не по адресу…
– Постойте! – Михаил поднял руку предупреждающим
жестом. – Я и не хочу применять насилие.
– Тогда чего же вы хотите?
– Я хочу вернуть отцовские часы. Если этот таинственный
незнакомец так хочет их заполучить, если он не только готов заплатить за них
несуразно большие деньги, но не останавливается и перед преступлением – значит,
они того стоят, и, получив эти часы, я смогу перехватить у него инициативу. Я
признаю, что свалял дурака, когда выбросил отцовское письмо, но если оно
пропало безвозвратно, то часы можно найти и перекупить.
– Что ж, возможно, вы правы… – задумчиво протянул Маркиз.
В глазах его появился приглушенный блеск. Человек, который
знал его хорошо, понял бы, что этот блеск обозначает: Леня Марков, он же
Маркиз, величайший мошенник всех времен и народов (по собственному
определению), почувствовал упоительный запах загадки. И теперь он не сойдет со
следа, пока не распутает клубок до конца.
Конечно, Лола, боевая подруга и соратница Маркиза, знала его
лучше любого другого человека, и она моментально узнала бы этот блеск в Лениных
глазах. Узнала бы и очень расстроилась. Потому что, идя по следу очередной
загадки, Маркиз забывал обо всем – о привычном образе жизни, о бытовых
удобствах и даже о безопасности. Не только собственной, но и ее, Лолы.
Однако, несмотря на упомянутый блеск в глазах, Маркиз
откашлялся и обратился к потенциальному заказчику:
– Думаю, ваш знакомый… тот, кто рекомендовал вам обратиться
ко мне, упомянул, что я достаточно дорого беру за свои услуги?
– Конечно, – кивнул Михаил. – Если я не получил
большого наследства, это не значит, что у меня вовсе нет денег. Только что со
мной рассчитались за выполненную работу, и я смогу оплатить ваши услуги. А
поскольку от этого зависит моя безопасность, я готов потратить на это дело все
свои средства…
– Отлично! – Маркиз потер руки. – Значит, еще раз
подробно опишите мне часики…
– Круглые, с простой цепочкой, на крышке выгравирован силуэт
скорпиона… Да я вам нарисую…
– Так-так. – Леня с уважением посмотрел, как рука
Михаила уверенно двигается по листу. – А сумеете сделать все это на
компьютере? Чтобы была вроде как цифровая фотография?
– Это мой профиль… – улыбнулся Михаил.
* * *
Лола вернулась домой в отвратительном расположении духа.
Зеркало в прихожей отразило красивую молодую женщину, стройную, дорого и со
вкусом одетую. Кожа лица была чистой, умело наложенный макияж скрывал то, что
на самом деле и скрывать-то было незачем, и эффектно подчеркивал все остальное,
однако большие карие глаза смотрели грустно, как у больной собаки, и кончики
губ печально опустились вниз. Лола глубоко прерывисто вздохнула, губы ее
задрожали, на глазах показались слезы.
– Как я несчастна! – проговорила она вслух.
«Не верю», – ответило зеркало голосом Станиславского.
– Меня никто не любит! Я страдаю от одиночества! –
настаивала Лола.
Тут же в прихожей возник громадных размеров черный котище с
белыми лапами и уселся под вешалкой. Следом за ним влетел разноцветный крупный
попугай, плавно развернулся под потолком и приземлился на столик рядом с
телефоном.
