Дейрдре подошла к Йену, стоявшему на коленях, наклонилась и приблизилась вплотную к его лицу с бледно-голубой кожей.
— Я спрошу тебя только один раз. Перейдешь на мою сторону?
— Да ни за что, дрянь.
Дейрдре шагнула в сторону, и Уильям резанул когтями по его открытой груди, а потом ударил в лицо. Айла давным-давно научилась сохранять маску безразличия в любой ситуации, но все-таки удивилась, заметив, что Дейрдре пристально разглядывает ее.
— Я очень недовольна тобой, Йен. — Дейрдре повернулась к Воителю. — Я-то думала, ты прекрасно понял, что к чему. Куин мне отказал, и поэтому кому-то придется испытать на себе всю глубину моей ярости.
Плюнув кровь на край платья Дейрдре, Йен поднял голову и рассмеялся ей в глаза.
— Постарайся, как следует, драу.
Вместо того чтобы убить Йена на месте, Дейрдре лишь отступила на шаг. Айла знала ее достаточно давно, чтобы понимать: если Дейрдре в гневе сохраняет такое ледяное спокойствие, как сейчас, значит, будет что-то совсем ужасное.
— Ты ведь очень близок со своим братом-близнецом, не так ли, Йен? Мне просто интересно, насколько тесно вы связаны вашим богом.
— Я шотландский горец и смогу выдержать любые пытки, которые есть у тебя в запасе.
Он криво усмехнулся.
Его слова произвели впечатление на Айлу, однако она поняла, что после столь безрассудного заявления он долго не протянет.
— Ты все выдержишь, я не сомневаюсь, — заметила Дейрдре. — Однако мне интересно: как долго пытки сможет выдерживать Дункан, зная, что ты страдаешь по собственной воле?
В мгновение ока Йен вырвался из рук стражников и кинулся на Дейрдре.
— Я убью тебя! — заревел он.
Главное оружие Дейрдре — волосы, остановили Йена, прежде чем тот успел дотянуться до нее. Белые пряди обвились вокруг его шеи, лишив доступа воздуха. Как только Дейрдре отпустила его, Йен рухнул на землю, бледно-голубой оттенок схлынул с лица.
Уильям с двумя стражниками подняли его и вынесли из камеры, оставив Айлу вместе с Дейрдре и Броком. Одно время Айле казалось, что Брок готов предать Дейрдре, однако он оказался верным.
— Куин надеется на помощь своих братьев, — сказала Дейрдре. — Хотелось бы мне доказать ему, что Лукана и Фэллона больше нет, либо что они не явятся за ним.
Брок дернул плечом.
— Ты же отправила вирранов, чтобы они остановили братьев.
— Ах, Лукан с Фэллоном пока что перехитрили моих деток.
— Тогда давай я найду Маклаудов, — предложил Брок. — Тебе прекрасно известно, что я могу выследить кого угодно.
Дейрдре задумалась.
— Можешь заманить их в западню?
— К этому нужно серьезно подготовиться. Но если ты торопишься, я смогу гарантировать, что они будут… отбиваться от вирранов до тех пор, пока Куин не согласится на твои условия.
От предложения Брока Айле стало не по себе. Годами она ненавидела Маклаудов только потому, что в свитке, который обнаружила Дейрдре, упоминалось их имя. Из-за одного этого имени у Айлы забрали жизнь.
Она ненавидела Маклаудов, ненавидела Воителей, но больше всего ей хотелось обрести свободу. Ей надоело быть игрушкой в руках Дейрдре.
— У меня есть другое средство, — объявила Дейрдре.
Ее белые глаза опасно сверкнули, когда она повернулась к Айле.
Та, не моргнув, встретила этот взгляд. Стоит показать страх или слабость — и она обречена.
— Нет, — сказал Брок в возникшей тишине. — Не сейчас, госпожа. Позволь мне сначала обложить Фэллона с Луканом со всех сторон. Как только Куин сдастся, мы захватим братьев. Они увидят, что Куин выбрал тебя, и больше не смогут отрицать твою власть над ними.
Взгляд Айлы метнулся к Броку, но Воитель даже не смотрел в ее сторону. Почему он не захотел, чтобы Дейрдре отправила с поручением ее? Почему решил не торопиться? Задумал переметнуться на сторону Маклаудов?
Им нужно поговорить. Но Айла понимала, что у них нет такой возможности. Если Дейрдре заподозрит что-нибудь, их ждет немедленная смерть.
— Вынуждена согласиться с тобой, Брок. — Дейрдре расправила складки своего черного платья. — Но только потому, что мне пока нужно держать братьев подальше от Куина. Я хочу получить власть над тремя братьями Маклауд до следующего новолуния.
Брок склонил голову.
— Я прослежу, чтобы все было сделано, госпожа.
Айла дождалась, пока он выйдет из камеры, а потом повернулась к Дейрдре. Не было нужды спрашивать у драу, что ей нужно. Дейрдре скажет сама.
— Настало время нанести ему еще один визит.
Айла вздрогнула, хотя изо всех сил старалась сдержаться. Каждый раз, когда ей приходилось встречаться с Феланом, Айла вспоминала, что именно она предала его, что из-за нее он еще ребенком оказался закованным в глубине горы.
Возражать Дейрдре или постараться увильнуть от ее поручения, значит дать ей понять, что Айла терпеть не может бывать у Фелана. Поэтому Айле оставалось только подчиниться.
— Мне говорили, что ты единственная, кто может приблизиться к нему.
Айла вскинула брови.
— Никто не может к нему приблизиться. Именно поэтому он сидит на цепи.
— Он станет одним из моих величайших Воителей. Я до сих пор с радостью вспоминаю тот день, когда твоя сестра обнаружила его. И давай не забывать, что это ты его захватила.
Руки, сжатые в кулаки, Айла спрятала в складках юбки. Тот день она никогда не забудет, он преследует ее в каждом сне.
Дейрдре подошла к двери и остановилась.
— В этот раз побудь с ним подольше. Ждать осталось недолго, он мне скоро понадобится. Его нужно сделать послушным.
Сказать, что Куин очень встревожился, значит ничего не сказать. И не только из-за Дункана и Йена или Маркейл — его не отпускала тревога за братьев.
Да, находясь в подземелье, Куин потерял счет времени, но приблизительно он представлял, как много его прошло. Так где же они, Лукан и Фэллон? Почему не приходят за ним?
Может, случилось худшее — они попытались освободить его, а Дейрдре захватила их?
От этой мысли захотелось сломать, уничтожить что-нибудь подвернувшееся под руку. Он принялся дышать ртом, чтобы утихомирить гнев.
Одного взгляда на Маркейл хватило, чтобы его злость улеглась, зато вспыхнуло желание. Сидя на полу и склонив голову набок, она пальцами, как гребнем, пыталась расчесать волосы.
Он мог бы часами сидеть и просто смотреть на нее. Его восхищало в ней все — то, как она двигалась, как говорила, как занималась делами. Маркейл не только не боялась его: судя по всему, ей даже нравилось его обличье Воителя. Она ведь целовалась с ним! От этого она становилась еще желаннее.
