Еще он бродил по замку или выходил на берег, иногда дремал пару часов, но всегда просыпался к рассвету.
Именно мягкая постель не давала ему уснуть сейчас, напоминая о том, как было бы здорово лежать в ней вместе с Маркейл. Он несколько раз занимался с ней любовью, но ни разу на кровати со свежими льняными простынями. Ему хотелось смотреть на ее прекрасное тело в свете солнца, наслаждаться изяществом ее линий в свете дня. Ему хотелось, чтобы она раскинулась на постели, на шотландке с расцветкой Маклаудов, чтобы блики от свечей и огня в камине играли золотом на ее коже.
Он много чего хотел сделать вместе с Маркейл.
Сердце сжалось в груди, когда он представил ее сидящую в пещере, во тьме и холоде. Это место не годилось для жрицы, в особенности для той, которая много значила в его жизни.
Чувство к Маркейл простиралось глубже, чем чувство ответственности, которое он должен был к ней испытывать. Он не уловил момент, когда его чувства изменились, но они точно стали другими.
А сейчас ему было нельзя даже коснуться ее, поцеловать ее.
Ему страшно не хотелось, чтобы Маркейл поняла, чем он будет заниматься с Дейрдре. Куин был не в силах посвятить ее в свой план, потому что знал: она посмотрит на него со стыдом и отвращением.
Может, и нужно было все ей рассказать, но она принялась бы отговаривать его, а это было ни к чему. Так хотелось вернуться к ней! И пусть Дейрдре подвергнет его всем пыткам, каким захочет.
Вот только пытать будут всех, кроме него. Именно это держало его сейчас в постели у Дейрдре.
Два следующих дня будут самыми тяжелыми. Он сможет держать Дейрдре на расстоянии до тех пор, пока она не потребует доступа к его телу.
По крайней мере его братья будут в безопасности, пока ребенок не появится на свет. Куин с содроганием подумал об этом. Рождение ребенка — повод для радости, а ему приходится собирать всю решимость в кулак, понимая, что он должен будет убить его при первой возможности. Воплощение зла не имеет права ходить по этой земле ни единого мига.
Но что он за человек, если замыслил убить собственное дитя, и в то же время так мучился потерей сына, что чуть не расстался с жизнью?
Глава 27
Как зачарованная, Маркейл вслушивалась в музыку. Когда она вновь услышала волшебное пение, ее сердце наполнилось восторгом. Ей казалось, что музыка ушла от нее навсегда, но стоило вспомнить о Куине — и волна стройных звуков вновь накатила на нее.
Теперь слова звучали более отчетливо, кое-какие Маркейл понимала без труда. Она чувствовала, что вложенный в них смысл очень важен. Вот только для чего?
Она отдалась течению мелодии, которая, окутывая магической силой, втягивала ее в себя. У нее было впечатление, что поет хор из сотен голосов, но певцы оставались невидимы.
Слабый ветерок стал крепчать и завиваться вокруг нее, когда пение зазвучало громче. Маркейл словно находилась в центре, а магическая сила наплывала на нее, потом отступала, чтобы вновь накатить волной, подбираясь все ближе и ближе.
Она вдруг испытала чувство защищенности, будто стала частью этой силы. И чем ближе подступала к ней волна музыки, тем больше сил она чувствовала в себе. Это было потрясающее, волшебное чувство, с которым ни за что не хотелось расставаться.
В какой-то момент все слова вдруг стали совершенно понятными, их смысл — тоже. Она ахнула, сердце подпрыгнуло в груди. Маркейл вдруг осознала, что повторяющиеся фразы и есть то самое заклинание, которое сковывает Воителей.
Она не могла поверить, что все-таки сумела найти это заклинание, пусть оно и хранилось где-то в глубинах ее сознания! Но у нее одной ничего бы не получилось. Неужели это помощь бабки? Или что-то другое?
Не важно! Теперь она сумеет помочь Куину одолеть Дейрдре. Возбуждение охватило ее.
Неожиданно она пришла в себя, музыка оборвалась, потому что кто-то осторожно тряс ее за плечо. Маркейл открыла глаза и увидела Аррана с Дунканом, сидевших перед ней на корточках.
— Зачем вы это сделали? — воскликнула она.
Вместо того, чтобы вслушиваться в пение и запоминать слова, она стала думать о Куине. Она выучила половину заклинания, но одной половины недостаточно.
— Вы сидите в такой позе уже несколько часов, — ответил Арран. — Мы стали беспокоиться.
Маркейл закусила губу и промолчала. Если слова станут известны до того, как она вспомнит вторую половину заклятия, это плохо кончится. К тому же Дейрдре может узнать о ней, и это положит конец всем надеждам.
Она поднялась и подошла к воде, чтобы сполоснуть лицо.
— В следующий раз, пожалуйста, не мешайте мне. Ничего дурного со мной случиться не может.
— Но вы просидели без движения с того момента, как забрали Куина, практически целый день, — объяснил Дункан.
Маркейл помолчала. Она и не заметила, как музыка увела ее за собой. Смогла бы она вернуться оттуда сама, если бы Воители не разбудили ее? В этом у нее не было уверенности.
Надо все им рассказать, прежде чем предпринять еще одну попытку поймать ускользающее пение.
— Что-нибудь произошло здесь, пока я… отдыхала? — спросила она.
Арран отрицательно покачал головой, его лицо было мрачно.
— Ничего. И это меня сильно беспокоит.
— Прошел всего лишь один день, — сказала Маркейл. — Чего именно вы ждали?
— Не знаю, — заговорил Дункан. — Но у меня впечатление, что гора затаила дыхание.
Маркейл чувствовала то же самое.
— Я понимаю, о чем вы. Скорее всего Куину потребуется несколько дней или даже недель, чтобы устроить нам побег. А пока мы будем начеку, как он попросил.
Арран оглянулся на вход в пещеру.
— Это еще не все, Маркейл.
Она перевела взгляд с Аррана на Дункана, а потом обратно.
— Говори.
Дункан смотрел в сторону.
Наконец заговорил Арран:
— Незадолго до этого мы видели, как Харон с кем-то разговаривал.
— И?
Она улыбнулась. Из-за этого они так переживают? Из-за сущего пустяка?
— Должно быть, Харону хочется занять место Куина и стать главным в подземелье. Поэтому он начал проводить переговоры с Воителями, чтобы перетянуть их на свою сторону.
Арран сглотнул и поскреб белыми когтями шею.
— Значит, он разговаривал не со здешними Воителями, да?
Ею начало овладевать мрачное предчувствие.
Арран кивнул.
— Я не понял, с кем он разговаривал у двери в подземелье, но этот разговор продолжался довольно долго.
Маркейл почувствовала внезапную слабость, когда до нее дошло, что именно случилось.
