— Дейрдре была права, что боялась вас троих. Вы послужите ее падению.
Ларина обошла кресло и встала рядом с Фэллоном.
— У тебя есть предпочтения насчет того, кто бы охранял тебя?
— Любой, кого вы посчитаете подходящим.
— Мы считаем таким человеком Хейдена, — заявил Куин.
Айла посмотрела в пол. Если она должна остаться, ей придется привыкнуть ежедневно видеть Хейдена. А это потруднее, чем сражаться с Дейрдре.
— Вы сделали не слишком мудрый выбор.
— Я не согласен, — сказал Фэллон. — Я был там, когда он нашел тебя на Кэрн-Тул.
— Ему хотелось кого-то защитить. Но это не я.
Лукан раздраженно фыркнул:
— А сегодня утром? Как ты назовешь это? Все мы видели, как он набросился на Йена. Ведь он думал, что ты в опасности.
— Вам придется поговорить об этом с Хейденом. Я понятия не имею, почему он так поступил. Я… ему не нравится быть рядом со мной. — Святые угодники, это было почти невозможно выговорить. С каждым разом становилось все труднее и труднее. — Уважайте желания Хейдена и мои на этот счет тоже.
Фэллон смотрел, как Айла вышла из замка. Он дождался, когда за ней закроется дверь, и тогда сказал:
— Хейдену, может быть, и не нравится быть рядом с ней, но она нужна ему.
— Ты тоже заметил? — спросил Лукан. — Это очевидно любому, кто посмотрит.
Куин покачал головой:
— Я видел, как они целовались на пляже. И это был не просто поцелуй, а…
— Страсть и желание, — закончила за него Кара. — Почему они отрицают это?
Ларина положила голову на плечо Фэллона.
— Это он отрицает. Она просто пытается держать удар.
— Хейден убил бы Йена из-за нее. — Фэллон поцеловал Ларину в лоб. — Я сражался вместе с Хейденом. Я видел, каким беспощадным он может быть, но сегодня? Тут что-то другое.
— Как будто на карту была поставлена жизнь его женщины, — сказал Куин. — Я бы убил за Маркейл, особенно если бы решил, что она в опасности.
Лукан посмотрел Фэллону в глаза.
— Мы все дрались бы так за наших женщин.
Фэллон снова бросил взгляд на дверь. Если бы только нашелся способ помочь Хейдену и Айле.
— Кого мы назначим следить за ней?
— Охранять ее, — поправила Ларина. — Мы охраняем дорогого друга, Фэллон.
Он улыбнулся, глядя в ее дымчато-голубые глаза.
— Кого мы попросим охранять ее, любимая?
— Йена, — вдруг предложила Маркейл.
Фэллон метнул взгляд на невестку.
— Маркейл, ты что, сошла с ума? После того как они с Хейденом чуть не убили друг друга?
Тут Кара рассмеялась.
— Ах, Фэллон, так в этом-то и дело!
Фэллон посмотрел на Лукана и Куина, и к нему пришло осознание.
— Ну, значит, Йен. Это будет как минимум интересно.
— Очень интересно, — сказал Куин.
Айла старалась держаться в тени замкового двора. Воители постоянно охраняли замок. Это не изменилось, даже когда она накрыла его щитом.
Она не хотела проводить всю ночь в башне в воспоминаниях о Хейдене. Те несколько часов в течение дня и так оказались тяжелы.
Учитывая возможность, что Хейден снова придет к ней, Айла не могла оставаться там. Она не сможет прогнать его, а чтобы сохранить рассудок, она должна сделать именно это. Ей мучительно хотелось ощутить его прикосновения и почувствовать его поцелуи. Он был ее самой большой слабостью, слабостью, которую она не могла себе позволить.
Она не могла провести еще одну ночь в его нежных объятиях, а потом чувствовать его отстраненность и презрение при свете дня. Это уязвляло ее больше, чем что бы то ни было. Хейден обладал такой силой, о какой не могла мечтать и Дейрдре.
Это пугало Айлу, но также и заставляло ее понять, насколько выросли ее чувства к Хейдену. Они играли в опасную игру. Хейден сказал это еще в первый раз, но только Айла знала, насколько верны его слова.
Она добралась до деревни незамеченной. Она шла от коттеджа к коттеджу, прячась в тени, пока не нашла один, стоящий поодаль от остальных. Это было именно то, что она искала.
Здесь она останется на ночь. Одна со своими воспоминаниями. И со своими мечтами.
Глава 26
Хейден сколько мог боролся с желанием пойти в башню. Он говорил себе, что просто пройдется по замку, как делал много ночей. Ему нравилось осматривать его снаружи, находя новые выгодные позиции, которых не учитывали другие.
Он почему-то не удивился, когда добрался до башни Айлы и оказался у ее окна. Он старался не смотреть внутрь, но все же сделал именно это.
Хейден ожидал увидеть Айлу в постели или, может быть, расчесывающей волосы. Чего он точно не предвидел, так это пустую комнату. Он нахмурился, гадая, куда она могла деться, и тревожась, в безопасности ли она.
Его взгляд метнулся по круглой комнате, и он спрыгнул с окна. Ему не следовало находиться здесь, но он ничего не мог с собой поделать. А в отсутствие Айлы это давало ему повод побыть в ее владениях.
Ее аромат снега и диких фиалок дразнил его чувства. Хейден взглянул на большую кровать, вспоминая, как овладевал ею, как делал ее своей.
Его фаллос восстал от одного воспоминания об Айле с ее рассыпавшимися вокруг черными волосами и очаровательными губами, приоткрывшимися от вскрика во время оргазма.
Хейден вспоминал ее тонкую талию, точеную фигуру, упругие бедра, разошедшиеся так, что он увидел черные кудряшки, скрывающие центр ее женственности. Айла была самым восхитительным зрелищем в его жизни.
Хейден пробежал рукой по подушке. Он опустился на кровать и лег. Это безумие, но он останется здесь, пока не услышит ее шаги на лестнице. Айла никогда бы не узнала, что он был здесь, но он хочет убедиться, что с ней все в порядке.
Он не спросил, пострадала ли она в том столкновении. Он так разгневался на Йена, что единственной его мыслью было убить его. Она нахлынула на него быстро и поглотила целиком.
Жажда крови была мощнее всех, какие он испытывал в своей жизни. После того первого раза, когда убили его семью, он очень жестко контролировал себя. Обычно это не являлось проблемой. Почему это должно было стать проблемой сейчас, он не мог понять.
В самых глубоких закоулках души он знал, что это связано с Айлой, и все же был не готов признаться в этом даже самому себе.
Хейден закрыл глаза рукой и разрешил себе задремать. Его превосходный слух не позволит ему пропустить появление Айлы.
Айла устроилась в уголке коттеджа. Много часов она смотрела в темноту, стараясь не думать ни о чем, но так и не смогла. Ее мысли снова и снова возвращались к Хейдену, к страсти, которую он вызвал в ней, к желанию, которое порождало в ней его присутствие.
