— Что вы делаете? — спросил Хейден.
— Рыбку ловим, — ответил Дункан, округлив глаза.
Йен покачал головой, криво улыбаясь:
— Ну а что мы, по-твоему, делаем, Хейден?
— Вас могут убить.
Хейден осознанно рисковал своей жизнью, но не хотел подвергать опасности других.
Дункан подплыл к Хейдену слева и положил руки на лодку.
— Мы все одна семья. В семье обычно делают так.
Хейден потерял дар речи и мог только вслед за близнецами толкать маленькую лодку. Они успели проплыть немного, когда молния Дейрдре поразила Хейдена.
Он выругался, его тело замерло на несколько мгновений, когда ее черная магия прошла сквозь него, оставив во всем теле ощущение, будто его поджарили на огне. Не говоря уже о том, что его голова, казалось, может взорваться.
— Хейден! — позвал Йен.
— Я в порядке, — выдавил Хейден. Его боль была ничем в сравнении с тем, что Дейрдре делала с Айлой. — Продолжайте толкать.
Мгновение спустя молния ударила в лодку, отбросив их назад. Хейден услышал крик Айлы, звук, разрывающий его душу. Это было все, что нужно, чтобы подстегнуть его плыть еще быстрее.
— Скорее! — крикнул он близнецам.
Хейден не помнил, чтобы когда-нибудь плавал так быстро. Даже при постоянных молниях, бьющих в лодку и вокруг нее, Хейден ни на секунду не останавливался. Просто не мог. Айла нуждалась в нем. Он не обращал внимания на боль от молний и думал только о том, чтобы доставить Айлу к остальным.
Лишь когда Брок и другие Воители подбежали к лодке, Хейден понял, что доплыл до берега. Он оттолкнул с дороги Йена и заглянул в лодку, чтобы увидеть Айлу лежавшей на боку, ее руки сжимали голову, а тело содрогалось в агонии.
— Айла, — прошептал он и поднял ее на руки.
Она попыталась сопротивляться ему, хотя и была очень слаба.
— Нет, Хейден. Мне нужно быть далеко. Оставь меня. Я не хочу причинить тебе боль.
— Ты не можешь повредить мне.
Айла повернула к нему заплаканное лицо, ее взгляд наполнился таким раскаянием, что это разрывало ему сердце.
— Но я уже это сделала, — сказала она и снова задрожала. — Боже, прости меня. Я знала, что ты кажешься знакомым, но только прошлой ночью я вспомнила.
— Перестань, — сказал Хейден. Он не хотел, чтобы она что-то говорила. — Это не важно.
Айла заплакала сильнее, слезы ручьями полились по щекам.
— Важно.
— Хейден! — заорал Брок. — Молнии целятся в нас! Надо убираться отсюда!
Айла оттолкнула Хейдена в грудь, ее лицо исказилось от страдания.
— Отпусти меня!
— Нет, — ответил он. — Борись с этим. Борись с ней, Айла. Я знаю, ты можешь.
Она отрицательно покачала головой:
— Я недостаточно сильна. Отпусти меня.
— Не отпущу.
Ее губы сжались в тонкую линию, и Хейден понял, что она готова открыть ему самую страшную тайну. Прежде чем он успел остановить ее, она сказала:
— Это я та драу, которая убила твою семью.
Когда ее слова проникли в его мозг, Хейден закрыл глаза. Он ожидал, что почувствует гнев, предательство и даже желание убить ее. Вместо этого все, чего он хотел, — это заботиться о ней, защищать ее и лелеять. Прошлое ушло, его семья давно умерла, и он убил так много драу в своем желании отомстить.
Почему-то Хейден не удивился, узнав, что это была она. Ему было от этого грустно, но он знал, что тогда она была под контролем Дейрдре. Вина Айлы была не больше, чем вина всех других драу, которых он убил за многие годы.
— Я знаю. Это не имеет значения. Пожалуйста. Ты нужна мне.
— Хейден!..
Плача, Айла прижала голову к его груди.
Она сдавалась. Его прекрасная, отважная Айла сдавалась. Хейден не мог позволить ей сделать это. Она должна знать, что он будет рядом с ней, что он прокричит всему миру, что она его.
Прежде чем он смог вымолвить хоть слово, их поразила молния. Хейден взял бы всю боль на себя, если бы только мог. Его убивало слышать крик Айлы, видеть ее тело, извивавшееся в конвульсиях.
— Ты не получишь ее! — прокричал Хейден в небо. — Больше Айла тебе не подчиняется!
Айла вдруг обмякла в его руках. Он знал, что чем больше Дейрдре использует черную магию, тем больше слабеет магия Айлы. Хейден опустился на колени на кромке прибоя, молча молясь, чтобы Айла жила.
Он мягко потряс ее, пока ее глаза не открылись и не посмотрели на него.
— Я здесь, чтобы помочь тебе бороться с ней, — сказал он. — Я останусь с тобой, что бы ни случилось. Раньше я был полным дураком. Только когда я проснулся и обнаружил, что ты ушла, я понял, как отчаянно ты нужна мне в моей жизни.
— Ш-ш, — сказала Айла и прижала палец к его губам. — Все хорошо. Я не боюсь умереть. Если ты не сможешь забрать мою голову, это сделают другие. Дейрдре хочет, чтобы я убила всех вас, а я не могу больше сдерживать ее. Я думала, что сильнее, но это не так.
— Нет! — взревел он. — Никто не убьет тебя! Я им не позволю. Ты моя, Айла. Ты нужна мне. Я люблю тебя.
Как только он произнес эти слова, он понял, что это правда, это всегда было правдой. Без Айлы он был ничем.
Должно быть, Айла неправильно поняла Хейдена. Видимо, выражение ее лица сказало ему это, потому что он улыбнулся и погладил ее по щеке.
— Я люблю тебя, — повторил он, его глаза говорили ей правду. — Айла, ты могущественный друид. Я знаю, что ты можешь победить Дейрдре. Живи. Живи ради меня. Живи ради нас.
Она говорила, что ей не для чего жить, но Хейден только что дал ей лучшую причину на свете. Надежда расцвела в ее сердце и разлила исцеление по ее телу.
Молния ударила в берег рядом с ними, и уголком глаза она увидела, как один из Воителей упал на колени. Сила Дейрдре возрастала с каждым разом, когда она попадала в кого-то, особенно в Айлу. Дейрдре питалась ее магией и болью.
Могла ли Айла сделать, как просил Хейден, и бороться? Осмелилась бы? Она знала, что должна сделать это для него.
Как раз когда она собиралась встать, молния снова поразила ее. Боль была невыносима. Ее тело кипело, кровь загустела и замедлила свое течение в венах. Айла едва могла шевелить руками и ногами, и все это время голос Дейрдре приказывал ей убивать, ожидая, пока Айла ослабеет достаточно, чтобы она могла взять над ней контроль.
А потом губы Хейдена прижались к губам Айлы.
Айла обхватила его руками и держалась за него, как будто от этого зависела ее жизнь. Потому что так и было. Она почувствовала, как вода плещется о ее ноги. Она призвала свою магию и позволила воде питать ее, растить ее, пока она не стала клубиться вокруг нее.
