Через некоторое время, нарушив молчание, Грей сказал:
— А ведь наверху тихо. Вы заметили?
Тоби мысленно выругался. Конечно, он заметил! Ему лишь не хотелось задумываться над тем, что могла означать эта странная тишина. И уж тем более не хотелось делать предположения.
Джереми уселся в кресло и с тихим стоном закрыл лицо ладонями.
— С ней все в порядке, — заявил Джосс. — Она не умрет. По крайней мере сегодня.
Джереми смерил его презрительным взглядом:
— Вот уж от кого не ждал столь оптимистичных прогнозов. Откуда вам знать, что с ней все будет хорошо?
— Просто знаю, и все.
Подобная уверенность требовала разъяснений, но еще до того, как разъяснения могли бы последовать, в комнату вошла мисс Осборн. Ее акушерский фартук был помят и покрыт пятнами, но держалась она с завидным самообладанием.
Окинув взглядом гостиную, Хетта шагнула к графу.
— Лорд Кендалл, — сказала она, — Люси просит вас подняться к ней. Немедленно.
— О Господи… — простонал Джереми. — Она умирает, да? Иначе она бы меня не позвала.
— Нет, она не умирает, — ответила мисс Осборн.
Джереми медлил.
— А ребенок?
Мисс Осборн вздохнула:
— Милорд, я думаю, вам следует подняться и увидеть все собственными глазами.
Джереми вполголоса выругался.
— Ох, не нравится мне все это, — проворчал он. — Вы уверены, что Люси действительно хочет меня видеть?
— Да, уверена. Она требует, чтобы вы поднялись к ней. Она выразилась предельно ясно.
Джереми поднялся на ноги.
— Что именно она сказала? Я хочу знать, что она вам сказала. Повторите ее слова.
— Хорошо. — Мисс Осборн скрестила на груди руки. — Насколько я помню, она сказала так: «Скажи этой сумасбродной скотине, моему мужу, что его сыну необходимо дать имя и…»
Все мужчины радостно вскрикнули.
— Вот видишь? — с улыбкой сказал Тоби. — Я же тебе говорил, что все будет хорошо. Ты приобрел сына, но не потерял Люси.
— Не потерял? — переспросил Джереми. — Но ты ведь слышал, что она сказала. Она меня не простила.
— Вы не дали мне договорить, милорд. — Едва заметная улыбка играла на губах мисс Осборн. — Она сказала: «Скажи этой сумасбродной скотине, моему мужу, что его сыну необходимо дать имя и…»
— И что еще?!
— А его жене необходим поцелуй.
Джереми расплылся в улыбке и, не сказав больше ни слова, пулей вылетел за дверь. А в следующее мгновение Тоби вдруг заметил, как Джосс и мисс Осборн обменялись весьма красноречивыми взглядами. Эти двое смотрели друг на друга молча, но было совершенно очевидно, что они прекрасно друг друга понимали, причем их «разговор» был сугубо личного свойства.
Сообразив, что слишком уж долго таращится на Джосса и мисс Осборн, Тоби отвел глаза и уставился в окно. «Да, этот день очень уж богат на сюрпризы, — думал он. — Нет сомнений в том, что Джосс и мисс Осборн…»
— Тоби… — Кто-то тронул его за плечо.
Он вздрогнул от неожиданности — Изабель вошла так тихо, что он не услышал ее шагов. И теперь она стояла перед ним — серьезная, кроткая… и ослепительно красивая, так что даже смотреть на нее было больно.
Поднявшись с кресла, Тоби заключил жену в объятия и, прижав к груди, прошептал:
— О, моя дорогая девочка. Как трудно тебе сегодня пришлось.
— Он такой красивый, этот мальчик, — пробормотала Изабель, крепко прижимаясь к мужу.
— Конечно, красивый. — Тоби поцеловал ее в висок. — Я нисколько в этом не сомневаюсь. — Он твердо решил, что скажет Изабель о том, что любит ее. Да-да, непременно скажет и с замиранием сердца будет ждать ответа.
Но скажет потом, не сегодня. Сегодня у него уже не осталось слов.
Глава 18
— Право, Тоби, ты уверен, что это прилично?
Изабель смотрела на золоченую, с витиеватыми завитками, вывеску: «Мадам Памплмусс, модистка». Мимо прошла молодая пара, заставившая Изабель посторониться (на Бонд-стрит, как всегда, яблоку негде было упасть).
— Тоби, а джентльмены действительно всегда сопровождают своих жен, когда те ходят к модисткам?
— Нет, не думаю. — Он галантно открыл перед женой дверь. — Джентльмены обычно ходят к модисткам с любовницами.
Бел замерла на пороге.
— Дорогая, не пугайся, — со смехом сказал Тоби, подталкивая Бел к узкой лестнице, ведущей на второй этаж. — Я не о себе говорю. Если бы я бывал здесь с любовницей, то не стал бы приводить сюда свою жену, верно?
Они поднялись на второй этаж, и тут же раздался приятный женский голос, доносившийся откуда-то из глубины коридора:
— Боже мой, сэр Тоби! А мы думали, вы уже никогда сюда не вернетесь!
— Не стал бы приводить, говоришь? — шепотом спросила Бел, опасливо поглядывая на мужа.
Они вошли в просторную комнату, и Бел едва сдержала восторженный возглас. На полках вдоль стен ровными рядами лежали рулоны тканей всех цветов радуги и всевозможных оттенков. Несколько раз моргнув, Бел наконец осознала, что полками с тканями занята лишь одна стена, а другая была зеркальной, что и создавало такую иллюзию. Кроме того, здесь лежали разноцветные ленты и кружева, а на стеклянном стеллаже возле окна располагались плюмажи и сверкающая бижутерия. В первые мгновения Бел даже показалось, что от этого изобилия красок и блесток у нее голова закружилась.
Тут навстречу им выплыла полная седовласая женщина в шуршащих юбках из шелка. Взяв Тоби под руку, она сказала:
— Мы слышали, что вы женились, сэр Тоби, но нам не хотелось в это верить. Мы были так рады за вас, когда вам удалось вырваться из тисков этой бледной пигалицы, этой Софии. Надо признать, что чувство цвета у нее присутствует, но я всегда знала, что она вам не пара. Что она вас обманет. — Дама повернулась к Бел. — Но вижу, что вкусы у вас изменились к лучшему. Вот эта, она ведь не англичанка?
— Только наполовину, — сказала Бел.
— Ах, только наполовину! — воскликнула мадам, бесцеремонно разглядывая Бел. Осмотрев ее тщательнейшим образом, модистка заключила: — Что ж, будем надеяться, что это правильная половина.
Бел в ужасе уставилась на мужа. А тот расплылся в улыбке и проговорил:
— Изабель, дорогая, позволь представить тебе мадам Памплмусс. Все платья моей сестры Маргарет — ее творения. И мне, как я ни противился, приходилось присутствовать на многих примерках. Маргарет частенько заставляла меня сопровождать ее сюда.
— Заставляла? — Француженка надула ярко накрашенные губы. — Миретта говорила другое.
