— Миретта? — Бел тут же прикусила губу.
Мадам Памплмусс весело рассмеялась:
— Это моя племянница и ученица. Она приехала из Парижа, чтобы научиться нашему ремеслу. Сэр Тоби ее ужасно развращал.
— Я развращал ее? — Тоби тоже засмеялся. — Развращал в возрасте пятнадцати лет? Ваша племянница была на три года меня старше и успела пережить с полдюжины бурных романов. Все, что мне удалось, — это выпросить у нее поцелуй.
Модистка очень по-французски хмыкнула, тем самым выразив свое скептическое отношение к заявлению Тоби.
— А как насчет Джозефины? — спросила она.
— Прощу вас, не будем говорить о Джозефине.
— А Мэри-Клер?
— Давайте не будем говорить и о Мэри-Клер. — Тоби прижал руку к груди и сделал «трагическое» лицо. — Вы же знаете, что это ателье наделало множество дыр в моем юношеском сердце. Посетив вас в первый же раз, я ступил на путь греха и морального разложения. Добродетель была забыта. Благие намерения — тоже, Осмелюсь перефразировать одно известное изречение… Для меня дорога в ад была устлана тюлем, однако… — Он обнял Бел за талию. — Однако сейчас я пришел сюда для того, чтобы охранять моего ангела-хранителя, взявшего на себя труд по спасению моей грешной души.
Мадам Памплмусс внимательно посмотрела на Бел. Потом с хищной усмешкой сказала:
— Значит, ангел? Что-то не очень похожа. Совсем не похожа. — Модистка медленно обошла вокруг Бел, проводя ладонями по ее плечам и по бедрам. — А теперь руки в стороны, милая. — Двумя точными тычками под ребра мадам добилась того, что Бел вытянула руки в стороны. Затем модистка развернула ее лицом к зеркальной стене. — Так вот, чтобы стать настоящим ангелом… — продолжала модистка, — вам следует позволить мужчинам хотя бы одним глазком заглянуть в рай. — С этими словами она приподняла ладонями груди Бел, так что они едва не вывалились из выреза её муслинового платья.
Не зная, куда деваться от ужаса и стыда, Бел судорожно сглотнула. Ей очень хотелось высказать все, что думает об этом издевательстве, но она не могла произнести ни слова. К счастью, Тоби в это время рассматривал ткани на полках и не смотрел на нее.
— Да, так намного лучше, — сказала мадам, пристально глядя на отражение Бел. — Леди Олдридж, мы изготовим для вас правильный корсет. Такой, чтобы они, — она снова потрогала ее груди, — плыли, как облака в небе.
Тут Тоби наконец оторвался от изучения тканей и плюмажей и проговорил:
— Ей нужен подходящий наряд на посещения оперы. Через три дня наряд должен быть готов.
— Для оперы? — Бел наконец-то обрела дар речи. — Но мы не можем ехать в оперу через три дня!
— Три дня? — Мадам прищелкнула языком. — Нет, невыполнимо.
— Мы непременно поедем в оперу, — заявил Тоби. Взглянув на модистку, добавил: — И три дня — вполне реальный срок. Я видел, как вы раньше творили чудеса. Только не говорите мне, что ваши ловкие пальчики потеряли сноровку.
— Что вы могли узнать о моих ловких пальчиках? — Мадам бросила на Тоби кокетливый взгляд, затем достала из ящика стола тесьму для снятия мерок. — Конечно, вы могли бы кое-что узнать, если бы не тратили столько времени на молоденьких девушек. Я бы совратила вас так, что надежды на спасение души не осталось бы вовсе.
— Обещания, одни лишь обещания… — с улыбкой пробормотал Тоби. Взяв руку модистки, он поцеловал ее пальцы, затем сказал что-то на французском — что-то, прозвучавшее очень двусмысленно, как показалось Бел.
«А впрочем, ничего удивительного, — подумала она. И в тот же миг от дальней стены комнаты донеслось женское хихиканье, так что, возможно, Бел не ошиблась насчет двусмысленности.
Она тихонько вздохнула. Удастся ли ей когда-нибудь привыкнуть к привычке Тоби флиртовать с дамами у нее на глазах? Разумеется, Бел прекрасно понимала, что ревность ее абсурдна. Тоби просто шутил с женщинами, хотел повеселить или же сделать комплимент, польстить. Однако Бел едва ли следовало на него из-за этого обижаться. Потому что к ней он относился совсем иначе, не так, как к другим. Разумеется, Тоби и ей дарил комплименты. Но, кроме этого, он постоянно заботился о ней и всегда был с ней нежен и ласков.
За портьерой снова послышались смешки, и Бел невольно поморщилась — это хихиканье ужасно действовало на нервы.
«Хотя дело вовсе не в хихиканье, — подумала вдруг Бел. — Вот-вот начнутся месячные — наверное, потому и нервничаю. Что же касается оперы…»
Решительно покачав головой, Бел заявила:
— Нет, мы не сможем поехать в оперу на этой неделе. Ты же не можешь рассчитывать на то, что избиратели снова разойдутся раньше времени. — Муж удивил ее сегодня, приехав домой сразу после ленча ввиду «непредвиденного обстоятельства». — Какая на этот раз будет причина? Жена общественного наблюдателя опять заболеет?
Тоби невольно вздохнул:
— Дорогая, не беспокойся, все будет в порядке. Когда мы отправимся в оперу, я просто вернусь домой чуть пораньше. Несколько часов моего отсутствия никак не повлияют на ход избирательной кампании. Конечно, прибыли хозяина трактира, возможно, упадут, но тут уж ничего не поделаешь.
— Вот сюда, миледи. — Модистка пригласила Бел пройти к ширме в дальнем углу. — Нам надо снять мерки.
Бел сделала вид, что не слышит.
— Что ж, Тоби, если ты можешь приходить и уходить с избирательного участка, когда тебе вздумается, то у меня так не получится. На пятницу наше общество назначило демонстрацию работы машины для чистки труб. Нам необходимо напечатать листовки и разослать приглашения. И еще я должна поговорить с поваром по поводу закусок и…
— Изабель… — Он положил руку ей на плечо. — Ведь речь идет об опере. Не об оргии. Чем тебе не угодил театр?
— Просто я… я не знаю… — И она действительно не знала, но почему-то тревожилась. К тому же ей очень не нравилось это ателье, где они сейчас находились. — Тоби, мне не нужен новый наряд. Совершенно не нужен. Ведь у меня дома целый шкаф всяких платьев.
Тоби поморщился и проворчал:
— Все твои платья — наряды дебютантки. Скромненькие, миленькие, но не более того. А теперь ты замужняя дама, состоятельная и влиятельная. И выглядеть ты должна соответственно. Как светская женщина. Элегантно и смело.
Бел нахмурилась. Слово «смело» ей совсем не понравилось.
Мадам Памплмусс потянула ее за руку:
— Пойдемте же, миледи.
— Одну минуточку, — сказал Тоби модистке. — Изабель, расскажи мне о демонстрации этой самой машины. Какова цель?
«Ведь я уже раз десять ему об этом рассказывала. Неужели он совсем меня не слушал?» — подумала Бел с раздражением. Стараясь говорить как можно тише, она ответила:
— Наша цель — продемонстрировать современные достижения в области технологии чистки труб. Надо убедить влиятельных леди из нашего общества, что использовать труд мальчиков-трубочистов неэффективно и безнравственно. Ведь бедные дети задыхаются от такой работы.
