Тут Бел поняла, что немного опьянела. Да, наверное, опьянела, если верит, что можно попробовать на вкус кусочек музыки. Она сделала еще глоток шампанского, решив, что не желает трезветь. Она хотела быть вечно пьяной, хотела утонуть в этом море звуков.
Наконец занавес поднялся, и открылся фантастический сад, в котором тут же появились артисты в костюмах. Артисты вскоре начали петь, и пели они чудесными, изумительными голосами. И почти сразу же весь мир куда-то отступил, исчез — Бел забыла даже о Тоби, сидевшем с ней рядом. Магия «Дон Жуана» околдовала ее, и если бы она не знала, что так не бывает, то потом поклялась бы, что ни разу не перевела дыхания и ни разу не сморгнула за все время первого действия.
Когда же перед антрактом опустился занавес, Тоби спросил:
— Тебе нравится?
Она сжала его руку.
— О, это замечательно! Я никогда даже мечтать не могла… — Янтарный туман вокруг газовых фонарей медленно рассеялся, и Бел заглянув в лицо мужа, пробормотала: — Спасибо тебе, Тоби.
— Еще рано меня благодарить. — Он усмехнулся. — Самое лучшее — впереди.
И тут к ней пришло озарение. Это было как гром среди ясного неба. Бел вдруг поняла, что любит мужа, Да-да, она любила его.
И вовсе не музыка заставила ее почувствовать это. И не шампанское заставляло ее забыть о сдержанности. Нет, это сделал мужчина, сидящий рядом с ней. Это он дал выход всем ее чувствам, он пробудил в ней страсть. И случилось все в тот самый миг, когда они впервые встретились, но тогда она не смогла это понять. Чудесная, сладостная музыка заиграла в ее сердце, и сердце теперь билось ритмично и яростно, все быстрее и быстрее. Сомнений быть не могло: она любила Тоби, любила его. И это ее пугало. Он внимательно посмотрел на нее:
— Дорогая, ты хорошо себя чувствуешь? Может, принести тебе еще шампанского?
Она покачала головой:
— Нет, лучше немного воды.
— Да, конечно, хорошо. — Он поцеловал ее руку и поднялся с кресла. — Я сейчас, мигом.
Тоби ушел, а у Бел появилось несколько минут, чтобы собраться с мыслями и попытаться понять, что же означает ее неожиданное открытие и как теперь может измениться ее жизнь. Она влюбилась в своего мужа, и теперь все пошло прахом, разве не так? Действительно, как можно посвятить себя служению людям и милосердию, если все тело наполняет эта мощная, эта страстная симфония любви, в которой тонут все благие намерения?
Бел попыталась вспомнить, что должна была сделать на следующий день. Кажется, на завтра у нее назначена какая-то встреча… И вроде бы она должна нанести кому-то визит… Или, может быть, она собиралась провести совещание с домашней прислугой, поговорить о предстоящей демонстрации машины для чистки дымоходов? О, какой ужас — она не могла вспомнить ничего конкретного!
Но что же теперь делать, что делать? Вероятно, она должна сделать выбор. А может, лучше подождать? Возможно, она найдет средство для исцеления от этой любви. Еще не поздно подавить в себе страсть, создать дистанцию между собой и мужем и сосредоточиться наделах. Она уже довольно долго жила в Лондоне и успела понять, на чем основано большинство браков среди людей их круга. Брак для большинства — это всего лишь договор, и стороны ведут себя соответствующим образом. Она могла бы настоять на тех же условиях. Если получится, конечно…
— Вот, прошу… — Тоби опустился в соседнее кресло и протянул ей запотевший бокал с холодной водой.
Взяв бокал, Бел сделал большой глоток. А потом стала пить как можно медленнее. Пока она пила, не было нужды говорить. Вскоре свет снова погас, и Тоби придвинул свое кресло ближе к ней, так что теперь она чувствовала исходившее от него тепло.
— Ты понимаешь сюжет? — спросил он. — Не думаю, что ты знаешь итальянский. Или я ошибаюсь?
— Нет, итальянского языка я не знаю, — шепотом ответила Бел, — зато знаю испанский, а эти языки очень близки, так что кое-что я понимаю. — О, что за история разворачивалась сейчас на сцене! Коварный соблазнитель — и по уши влюбленная в него женщина, готовая пойти за ним куда угодно, даже на тот свет. История слепой и несчастной любви. Любви без взаимности.
Этот сюжет был очень понятен ей благодаря матери. И если у отца Бел было меньше любовниц, чем у Дон Жуана, то лишь потому, что остров, на котором они жили, был слишком мал. И все же, несмотря на постоянные измены отца, мать любила его страстно и была верна ему. Ее любовь к нему не знала границ, она выходила за пределы разумного. Именно эта любовь ее и погубила. Доктора говорили, что безумие ее матери стало следствием воспаления мозга, но сама мать так не считала.
Она считала, что сошла с ума от любви. «Любовь — безумие» — так говорила она. Всепоглощающая, все сжигающая на своем пути страсть, которая лишает женщину рассудка, которая толкает ее в бездну тьмы и отчаяния.
Последовав примеру матери, Бел совершила бы страшную ошибку. Но она не настолько глупа. Она должна сопротивляться этой любви. Должна освободиться от оков, сковавших ее сердце.
И тут женщина на сцене начала петь, и Тоби накрыл ее руку ладонью.
— Ты видел эту оперу раньше? — спросила Бел, в глубине души она не хотела высвобождаться из оков.
— Да, видел.
— Какой у нее конец? Счастливый?
— Нет, дорогая. — Тоби хохотнул. — Наш герой, так и не раскаявшись, умирает в одиночестве, и дьявол забирает его душу в ад.
Бел промолчала. Затаив дыхание, она слушала пение женщины, и сердце ее болезненно сжималось; ей хотелось плакать, но слезы не шли. Еще недавно она считала, что снять такое напряжение женщина может лишь слезами, но теперь благодаря мужу она узнала: есть и иное лекарство… «Ах, быстрее бы оказаться дома, — говорила себе Бел, — быстрее бы…»
— Замечательно поет, не правда ли? — спросил Тоби. Через несколько секунд ария закончилась и раздались аплодисменты.
— Да, замечательно, — прошептала в ответ Бел. — Даже сейчас, когда она умолкла, мне кажется, что этот чудесный голос все еще звучит, звучит во мне, в моем сердце…
Тоби промолчал, и щеки Бел залились краской. «Должно быть, я сказала глупость, — подумала она. — Наверное, он считает меня слишком простодушной и наивной».
— Я понимаю, о чем ты. Прекрасно понимаю, — сказал наконец Тоби. В голосе его не было ни намека на насмешку — лишь теплота и нежность. — Пожалуй, я иногда тоже чувствую нечто подобное. Даже когда тебя нет рядом, я чувствую… чувствую себя так, будто ты поселилась у меня в сердце. — Он поднес к губам ее руку, прижал ее к своей груди. — Вот здесь, Изабель. Я чувствую тебя вот здесь. Иногда это больно.
Бел судорожно сглотнула.
— Тоби…
— Да, любовь моя?
— Ты отвезешь меня сейчас домой? Я хочу поехать домой.
— Ты уверена? — Он попытался заглянуть ей в глаза. — Второе действие только началось. Не переживай из-за концовки. Это же театр…
