«Никогда не звонить! Ни под каким видом. Никакой связи, кроме
экстренной, в том случае, если что-то неожиданно изменится! Лолка, все это
очень серьезно! Ты – госпожа Ипатова и забудь про все остальное!»
И Лола сдержала порыв. Правда, для этого пришлось поплакать
в подушку и даже укусить эту самую подушку за край. Она ок??залась удивительно
невкусной, и Лола помаленьку успокоилась.
Уже поплыли перед глазами сказочные видения – замки,
всадники на лошадях, озеро с белыми лебедями, как вдруг в уши вторгся
посторонний звук. Лола открыла глаза и села на постели. Звук оказался зуммером
телефона. Того самого, с которого она звонила Маркизу под видом Земфиры
Ипатовой.
Лола протерла глаза и уставилась на телефон. Он подпрыгивал
на столике и даже медленно двигался в ее сторону. Лола подождала еще немного,
телефон не умолкал. Тогда Лола с опаской протянула руку и поднесла телефон к
уху.
– Добрый вечер, – раздался в трубке негромкий,
вкрадчивый и до боли знакомый голос. – Я вас не разбудил?
Лола перевела дух и хотела тут же заорать: «Ленька, паразит,
ты напугал меня до смерти! Сам же не велел звонить, а сам трезвонит! Что у тебя
стряслось?»
Но голосовые связки не сразу отошли от спазма, по актерской
привычке Лола машинально выждала немного, чтобы голос не был хриплым, и за это
время успела прийти в себя и вспомнить, что она в данный момент вовсе не Лола,
а некая Земфира Маратовна Ипатова. Лола сосредоточилась и ответила низким
голосом, слегка растягивая слова:
– Добрый вечер. Прошу прощения, с кем я разговариваю?
– Это Леонид, – откликнулся голос, в чем Лола и не
сомневалась. – Видите ли, в чем дело… У меня изменились обстоятельства,
если вы не против, я хотел бы перенести время и место встречи. Мы встретимся в
двенадцать часов у памятника Достоевскому возле Владимирской площади. Вам
подходит?
– Ну… я не знаю… – мямлила Лола, совершенно сбитая с
толку, – я плохо знаю ваш город…
– О, я вам сейчас объясню! – с готовностью предложил
Леонид. – Это очень просто: вы доезжаете до Владимирской площади,
паркуетесь и идете пешком по улице Правды, совсем недалеко. Памятник хорошо
виден, там еще такой скверик…
Лола напряженно вслушивалась в голос, ища хоть какую-нибудь
зацепку. Что еще Ленька придумал? Почему он не поставил ее в известность, что
решил изменить операцию?
– Не удивляйтесь, если к вам подойдет женщина, –
продолжал Маркиз, – это моя помощница, она пользуется полным моим
доверием.
– Да-да… – рассеянно сказала Лола. – Я согласна… в
полдень у памятника Достоевскому.
– Буду с нетерпением ждать встречи! – расшаркался голос
в трубке, но Лола уже отключилась.
Она задумчиво посмотрела на телефон и брезгливо бросила его
на столик. Потом встала и босиком направилась в ванную, где долго и внимательно
рассматривала себя в зеркале.
Что все это значит? Что значит этот поздний звонок? Голос по
телефону был, несомненно, Лени Маркиза, он звонил заказчице, чтобы перенести
встречу. Но заказчица-то она, Лола… То есть не Лола, а Земфира…
– И что это он там говорил о помощнице?.. –
пробормотала Лола, но тут же испуганно закрыла рот рукой.
Ленька говорил, что в номере и у стен могут быть уши. А
голос в трубке вообще много чего говорил, в частности про какую-то помощницу.
«Но ведь помощница у Лени только одна – та, которой он
доверяет как самой себе, – думала Лола, – и помощница эта – я. Но
ведь он звонит мне как заказчице и говорит… про помощницу… Чушь какая-то!»
Лола снова внимательно посмотрела на себя в зеркало.
«Что же это получается? Может быть, я – это не я? Или,
наоборот, не я – это я?»
Но свежее без грима лицо в зеркале тут же доказало ей, что
это именно она, Лола, что они с Леней Маркизом уже больше двух лет успешно
сотрудничают, что Маркиз ее никогда не подводил и много раз выручал и
вытаскивал из разных передряг. Леня крепко-накрепко вбил ей в голову, что при
подготовке к операции нужно выработать четкий план и следовать этому плану во
что бы то ни стало, ничего не меняя, чтобы не подвести партнеров. И если сейчас
он позвонил и изменил место встречи, стало быть, что-то пошло не так, и это и
есть тот самый экстренный случай, когда нужно срочно связаться с ним. Не по
телефону, нет, телефоном он пользоваться запретил.
Лола встряхнулась, приободрилась и решила, что пора
действовать.
Она надела джинсы, темный свитер и кроссовки, быстренько
соорудила на постели из лишнего одеяла силуэт лежащего человека, положила на
подушку парик, который она надевала, будучи Земфирой, и выскользнула на балкон.
Балкон был угловой – специально заказали такой номер. И чуть в стороне
проходила пожарная лестница. Между Лолиным балконом и этой лестницей кто-то
забыл открепить трос, каким пользуются мастера по установке спутниковых антенн
и те, кто вешает наружную рекламу. Кто-то, а конкретно Леня Маркиз, который с
утра сначала сделал так, что в отеле все телевизоры перестали показывать, потом
явился под видом мастера и сказал, что все дело в антенне. Телевизоры
заработали, но про трос Леня временно забыл.
Лола подтянула к себе трос и повисла на нем. Оттолкнувшись
от стены, она без труда приблизилась к пожарной лестнице, ухватилась за ржавую
перекладину и через три минуты была уже внизу. Посмотрев вокруг и убедившись,
что никому до нее нет дела, Лола бросилась бежать, стараясь не сильно шуметь. В
кроссовках это было нетрудно.
Через два квартала она нырнула в тупичок и оказалась возле
припаркованной машины – скромной «девятки». Лола постучала в окно и, когда оно
опустилась, раздраженно бросила:
– Спишь на работе!
– Не злись, – примирительно сказал Ухо, который дежурил
по просьбе Маркиза. – Думал, уж не придешь. А что случилось-то?
Лола плюхнулась рядом с ним и сообщила о разговоре.
– Лолка, он тебе точно не звонил, – нахмурился
Ухо. – Он бы сказал. А ты уверена, что это был он? Ты спросонья не
перепутала? Знаю я вас, девчонок, спите как сурки…
– Что ты знаешь? – завелась Лола. – Ты только в
своих машинах понимаешь!
Это была чистая правда – Ухо знал машины как никто. Маркиз
был знаком с ним давно, Ухо неоднократно помогал ему с машинами. Он мог в
считанное время раздобыть любое транспортное средство, от игрушечного детского
самосвала до мощного карьерного грузовика и от реанимационного автомобиля до
коллекционного розового «кадиллака» середины прошлого века.
– Ну ладно, ладно, что ты такая нервная? –
примирительно сказал Ухо. – А ты по голосу его узнала?
– Нет, по трусам! – рассвирепела Лола. – Ну как я
еще могла его узнать, если он со мной по телефону говорил?
– Да не он это был! Ладно, не кипятись, – Ухо попытался
отодвинуться подальше, но мешал руль, – я все понял, завтра в двенадцать у
памятника Достоевскому, там еще слепой на гармошке играет. Не волнуйся, иди
спать, а мы уж с Маркизом подготовим комитет по встрече.
