Капитан Ананасов побледнел и попятился.
Взбешенная блондинка представляла явную и непосредственную
угрозу для его жизни.
Но тут в дело, к счастью, вмешался Гудронов.
– Женщина! – воскликнул он. – Женщина, посмотрите
на свою собаку!
На такие слова подозреваемая не могла не отреагировать.
Она обернулась и увидела свою обожаемую собачку.
Энни с удобством устроилась на шелковом покрывале, положив
лапу на лапу, и наблюдала за своей взбесившейся хозяйкой, как зритель в первом
ряду партера наблюдает за любимым актером, исполняющим монолог Гамлета. Казалось,
она сейчас зааплодирует.
– Энни, девочка, ты жива! – воскликнула хозяйка,
моментально забыв про Ананасова, и кинулась к своей любимице, чтобы произвести
первичный осмотр и убедиться, что она действительно не пострадала.
Два капитана переглянулись.
Они давно работали вместе и научились понимать друг друга не
только с полуслова, но и с полувзгляда. И сейчас их обмен взглядами обозначал,
что настал самый удобный момент надеть наручники на подозреваемую, пока она
сюсюкает со своей собачкой.
Они двинулись вперед, но в этот самый момент из дверного
проема донесся раздраженный мужской голос:
– Что здесь происходит?
«Работающая девушка» Марина скучала.
Василий ел, время от времени по-хозяйски лапая ее. Он
поглотил уже такое количество деликатесов, что оставалось совершенно
непонятным, как это все помещается в один-единственный желудок
одного-единственного человека.
Сама Марина ела очень мало, заботливо оберегая свой главный
и единственный источник существования – фигуру. Поэтому от скуки она оглядывала
зал.
Посетителей по-прежнему было совсем немного – унылая толстая
тетка в хорошо сшитом костюме грустно ела зеленый салат, мужчина
неопределенного возраста, одетый аккуратно и неброско, пил в самом дальнем углу
послеобеденный кофе, да еще две девушки болтали, попивая вино.
Девушки были очень скромного вида, почти не накрашенные. На
первый взгляд – или студентки престижного института, или сотрудницы солидной
западной компании. У одной через плечо лежала толстая соломенная коса, другая,
брюнетка, коротко пострижена. Одеты они были скромно, но дорого.
Девица с косой наклонилась к своей собеседнице и что-то ей
негромко сказала, стрельнув глазами в сторону Марины. Вторая посмотрела
внимательно и отвернулась.
Василий доел филе морского черта, вытер губы и повернулся к
Марине:
– Ну что, не пора еще к тебе?
– Еще полчасика! – протянула Марина, взглянув на
часы. – Закажи себе еще что-нибудь, а я схожу припудрю носик…
– Ну-ну… – пробормотал Василий и помахал официанту.
На этот раз у Марины не было назначено встречи.
Войдя в дамскую комнату, она подошла к зеркалу и придирчиво
осмотрела свое лицо. Помада немного смазалась, и она достала из сумочки черный
с золотом тюбик «Шанели». Вдруг дверь за ее спиной приоткрылась, и в помещение
вошла девица с косой. Встав за спиной Марины, она прошипела:
– Ты, дешевка долбаная, что тут делаешь? Тут наша
территория, и мы всяких вокзальных не потерпим!
Грубые выражения удивительно контрастировали с ее
безупречным внешним видом и нежным, почти детским личиком.
– Но-но, детка! – Марина обернулась и смерила коллегу
долгим презрительным взглядом. – Я у тебя хлеб не отбиваю! Я тут совсем по
другому делу…
– Ага, по другому! – вызверилась блондинка. –
Видела я, как тебя этот жирный папик лапает! Еще немножко, и прямо на столе
завалит! Эта точка наша с Оксаной, ясно? Чтобы через пять минут тебя здесь,
шалава подзаборная, не было, а то морду располосуем, а задницу на шаверму
пустим!
– Тоже мне королева! – огрызнулась Марина. – Имею
право за свои деньги где хочу сидеть!
– Вот как? – Девица поджала губы, перекинула косу через
другое плечо и вышла из туалета, громко цокая каблуками.
Марина облегченно вздохнула, повернулась к зеркалу и
продолжила доработку макияжа, в глубине души удивившись, что конкурентка так
легко отступила.
Однако дверь снова распахнулась, и на пороге туалета возник
высокий, очень худой брюнет с художественной щетиной на щеках и застарелой
меланхолией во взгляде.
– Мальчик, ты немножко ошибся дверью! – проговорила
Марина, не оборачиваясь. – Это вообще-то женский туалет!
Однако брюнет, вместо того чтобы с извинениями удалиться, в
два шага подскочил к ней, схватил за шею и ткнул лицом в раковину. Затем он
пустил холодную воду и прошипел:
– Нет, детка, это ты ошиблась дверью! Здесь приличный
ресторан, в котором работают только мои девочки, а дешевых шлюх вроде тебя и на
порог не пускают!
Холодная вода лилась за шиворот. Волосы слиплись в мокрый
ком. Марина едва не захлебнулась. Она попробовала вывернуться, но брюнет нажал
еще сильнее, ткнув лицом в фаянс раковины.
– Скажи спасибо, что я тебя не в унитаз макнул! – шипел
он, пригнувшись к самому уху «работающей девушки». – Все ж таки женщина! С
детства не люблю женщин обижать. Но это мне не помешает снять с тебя скальп,
если ты еще раз здесь появишься! – И он свободной рукой вытащил из кармана
опасную бритву, выбросил сверкающее лезвие и поднес к Марининой щеке. –
Чувствуешь? – прошептал он, слегка нажав остро отточенным лезвием на кожу.
По щеке потекла тонкая струйка крови.
Дверь туалета приоткрылась, показалась унылая толстая тетка.
Увидев происходящее, она мгновенно ретировалась, пробормотав:
– Извините, я, кажется, ошиблась дверью…
– У нас закрытое мероприятие! – обернулся к ней
сутенер, широко улыбнувшись.
В коридоре тетка столкнулась со скромного вида мужчиной; бросив
мимолетный взгляд на то, что происходит в женском туалете, он гостеприимно
распахнул перед ней дверь с силуэтом мальчика.
– Ты все поняла? – произнес сутенер, снова склонившись
к Марине и облизнув узкие темные губы.
Говорить Марина не могла и только молча кивнула.
– Даю тебе пять минут! – Он выпрямился, разжал руку и
бросил Марине бумажное полотенце. – Приведи себя в порядок! Все ж таки
женщина…
Марина торопливо вытерла лицо, кое-как восстановила
попорченный макияж и умчалась из ресторана, даже не вернувшись за своим меховым
жакетом.
Конечно, она не довела до конца операцию с подругой Танькой,
не вернула Василию ключи, но угрозы сутенера все еще звучали у нее в ушах, и
она так перепугалась, что все остальные соображения отошли на второй план.
Василий прождал ее пятнадцать минут, потом полчаса.
