Словно почувствовав его страх, маленькая черная змейка
подняла голову, высунула раздвоенный язык и уставилась на Маркиза неподвижным
взглядом…
– Ой! – взвизгнул он и подскочил, как испуганный заяц.
Над его головой нависала огромная старинная люстра, и Леня
уцепился за нее…
К счастью, люстра выдержала его вес.
Он подтянулся и устроился на ней, как обезьяна на дереве.
Здесь было немножко спокойнее: во-первых, дальше от змей и,
во-вторых, можно хоть немного шевелиться.
Кроме того, сверху можно было оглядеться.
Возле стены стоял громоздкий платяной шкаф. Леня раскачал
люстру и перелез на этот шкаф, по нему добрался до окна, дотянулся до
шпингалета. Ему удалось открыть окно, и в жаркую, душную комнату хлынул сырой и
холодный осенний воздух.
Ближние к окну змеи недовольно зашипели и отползли подальше.
Леня осторожно сполз на подоконник и высунулся в окно. Ниже
этажом находился балкон. Переступив на внешнюю часть подоконника, Маркиз
спустил ноги, собрался и спрыгнул на этот балкон.
Только здесь он почувствовал себя в относительной
безопасности.
Балконная дверь была неплотно закрыта, и он проскользнул в
комнату. В глубоком кресле перед телевизором сидел мужчина в тренировочных
штанах и майке. Он смотрел футбол.
– Принеси пива, – сказал он не оборачиваясь.
– Обойдешься, – ответил Маркиз и выскользнул из
квартиры.
Антонина Ивановна, экономка Артура Альбертовича Руо, или,
как говорили в советские времена, домработница, занималась обычными делами. А
именно – складывала вещи своего хозяина, которые собиралась отнести в
химчистку.
Артур Альбертович велел ей отдать в чистку серый выходной
костюм, коричневую замшевую куртку и синий пиджак.
Именно эти вещи Антонина Ивановна несколько минут назад
достала из платяного шкафа и положила на диван. Приготовив сумку, она
повернулась к дивану, чтобы уложить одежду, и растерянно уставилась на то, что
лежало перед ней.
Вместо серой пары из хорошей английской шерсти на диване
лежал тренировочный костюм марки «Адидас», вместо замшевой куртки – поношенный
ватник, а вместо синего пиджака – и вовсе немыслимый клоунский наряд в блестках
и колокольчиках.
Антонина Ивановна покрутила головой и уселась на табурет.
Что же это такое? Начало конца или конец начала? Неужели она сошла с ума?
Во всяком случае, всей этой дряни в гардеробе хозяина отроду
не бывало.
– Артур Альбертович! – позвала она хозяина. –
Можно вас на минуточку?
В коридоре раздались шаги, и Руо заглянул в комнату.
– В чем дело, Антонина Ивановна? – довольно сухо
осведомился он.
В последнее время он вообще разговаривал с ней строго,
хмурился, не смотрел в глаза и выглядел недовольным.
– Вот… вот это… тут какие-то странные вещи!.. –
Экономка опасливо ткнула пальцем в сторону дивана. Смотреть туда сама она
побаивалась.
– Что же тут странного? – Артур Альбертович пожал
плечами. – Это мои вещи… вы их видите далеко не первый раз… кстати, пора
отнести все это в химчистку…
Антонина Ивановна повернулась к дивану, и челюсть ее
отвисла.
Там лежали серый костюм, замшевая куртка и пиджак.
– И… извините… – дрожащим голосом проговорила она, укладывая
одежду в сумку. – Я… я хотела только уточнить, это ли вы имели в виду?..
– Уточнили? – раздраженно осведомился Руо. – В
следующий раз попрошу вас не беспокоить меня по ерунде! – И он скрылся за
дверью, всей своей спиной выразив неудовольствие.
Антонина тяжело вздохнула и заглянула в сумку, прежде чем
застегнуть молнию…
В сумке лежали ватник, адидасовский костюм и блестящая
клоунская хламида.
Экономка застонала, оттолкнула сумку и снова плюхнулась на
табурет.
Выходит, она действительно сошла с ума.
Звать еще раз хозяина было никак невозможно.
Она решила заняться пока какими-нибудь другими делами, а к
сумке вернуться позднее. Может быть, все как-нибудь само утрясется…
Она прошла на кухню и выдвинула ящик стола, намереваясь
почистить серебряные ложки.
Однако вместо ложек в ящике оказались груды засаленных
игральных карт. Антонина Ивановна поспешно задвинула ящик и устремилась к
шкафчику, где держала лекарства и прочие медицинские принадлежности. Ей пришла
в голову простая и очевидная мысль измерить температуру – скорее всего у нее
просто жар.
Достав футляр с градусником, она открыла его…
Но вместо термометра там оказалась ручка с неприличной
картинкой. На картинке была женщина в купальнике, однако стоило экономке
перевернуть ручку, как купальник растворился и бесстыдница оказалась в чем мать
родила.
Антонина Ивановна плюнула и от греха убрала бесстыдную ручку
в шкафчик.
Переждав некоторое время, она решила сделать то, что ей
обычно помогало при всяком недомогании, а именно – выпить чаю.
Поставив чайник, она достала свою любимую чайницу с
нарядными китаянками, сняла с нее крышку…
Вместо чая сверху лежала немного увядшая хризантема.
Экономка схватила цветок и вытащила из чайницы, но за первой
хризантемой последовала вторая, за той – третья, и скоро вся кухня была
завалена цветами, как цветочный ларек перед закрытием.
Антонина Ивановна сдалась.
Она уронила голову на стол и залилась горькими слезами.
Артур Альбертович, сложив руки на груди, стоял в дверях
кухни и качал головой – он считал, что воспитательные меры должны быть
достаточно строгими.
* * *
Леня набрал номер Руо. Ответил женский голос, и Леня
попросил Артура Альбертовича.
– Леонид! – обрадовался иллюзионист. – Рад вас
слышать! Вы по делу или так просто – поболтать?
– Да тут звонила одна дама по поводу заказа, –
осторожно ответил Леня, – сослалась на вас… Так я уж теперь и не знаю, как
быть…
– Что вы, Ленечка, не сомневайтесь! – вскричал
старик. – Все в полном порядке, клиентка – моя старая знакомая, с детства
ее знаю! Конечно, не с моего, с ее…
– Ну и ладно, – повеселел Леня. – А вы, насколько
я мог слышать, нашли новую экономку?
– Да-а… вы знаете… я тут подумал и решил оставить ту, что
была… – В голосе старого иллюзиониста звучало смущение. – В моем возрасте
трудно привыкнуть к переменам… Мы с Антониной Ивановной все выяснили, она не
хотела причинить мне вред, просто очень привязана к брату… А его сбила с толку
та ужасная женщина. Надо уметь прощать! Так я и простил, а брату работу нашел
по способностям.
