Хватит философии!
Кто это сказал?
Ринка подскочила на своём топчане. Подбежала мать:
— Как ты, доченька?
Боже, Вета выглядела ещё беспомощнее и растеряннее, чем час назад.
— Мама! Не надо так убиваться! — мягко сказала Рина. — Всё будет хорошо.
— Да-да… Конечно, конечно… — прошептала мать. И вдруг опять всхлипнула. — Я же чувствую, с Лёнчиком что-то случилось! У меня чуть дыхание не остановилось. И вот здесь стало так нехорошо, будто из меня воздух выкачивают!
И Вета нажала себе на солнечное сплетение.
Рина ошалело поглядела на мать. Неужели она действительно почувствовала своего Лёнчика? Всё-таки она родная дочь Варвары. У неё тоже должны быть магические задатки.
— Ты что-то увидела при этом? Услышала? Почувствовала?
— Говорю же — ужас! Так неприятно. Будто силу выкачивают. И я сразу подумала о Лёнчике! Он же тоже жертва…
Рина откинулась на топчан. Ещё одна жертва? Но ведь это он привёз мать сюда. То есть знал, куда везёт. Логичнее предположить, что он — участник заговора. Но выходит — тоже жертва?
— И представь, Лёнчик довольно часто в последнее время упоминал фисиастирион. Как знал, что случится. Фисиастирион — это священная жертва по-древнегречески, — объяснила мать. — Жертва за весь мир людской. Вот его и повели на заклание!
Ринка вскочила:
— Ещё раз по-гречески?
— Фисиастирион… — растерянно повторила Вета.
— Точно!
Ринка чуть в ладоши не захлопала. Теперь все ясно. Главное — детали! Не только дьявол — истина тоже кроется в деталях.
— Ничего твоему Лёнчику не будет! — выпалила Рина. — У него вообще всё хорошо. Никто его кастрировать не собирался. Потому что они все тут заодно — одна шайка-лейка!
— Что ты несёшь? — Вета обиженно поджала губы. — Не захотела отдавать им брошку, а теперь пытаешься уверить меня, что всё будет хорошо. С себя вину сваливаешь!
— Никто не сваливает. Лёнчик отлично знал, куда тебя вёз. Он — сообщник этого, который в маске. Хотя теперь я узнала и его имя. Его зовут Гера. Он отвечал по телефону и проговорился. И ещё… — Рина замялась, но сдержаться уже не могла. — Хочешь, я назову и фамилию твоего Лёнчика? Его зовут — Орлов Леонид Николаевич.
— Откуда ты узнала? Я тебе не говорила!
— Ещё вчера он выдавал себя за директора рекламного агентства и предложил мне работу.
— Почему — выдавал? Он и есть директор. У него вообще бурная биография. Был актёром и даже имел успех. Но сцена — это пауки в банке. Интриги. Разврат. И он ушёл. Организовал рекламное агентство. Небольшое, но прибыльное.
— Мама, прекрати восхвалять своего Лёнчика! Подумай здраво. Если он сидит тут, как невинная жертва, как же он мог звонить мне вчера? А ведь он ещё и отдал рукопись на редактуру, то есть пригласил меня в агентство.
Рина не стала углубляться в историю с Катенькой. Хватит маме и такого известия.
— И ты его видела? — ошарашенно спросила Вета.
— Конечно! — соврала Рина. — И он был совершенно свободен, весел и строил мне глазки.
— Это не он! — пылко запротестовала мать. — С чего ты взяла, что он — сообщник этого типа в маске?
— Они употребляют одно и то же словечко — фисиастирион. Ты много знаешь людей, которые могли бы такое даже произнести? И уж тем более тех, кто знает, что оно значит?
— Ну, я это знаю!
— Ты переводчица. Профи. А обычные люди такое и не выговорят. Когда Орлов звонил мне насчёт рукописи, он сказал про этот фисиастирион. Потом недавно опять сказал то же, когда…
Рина остановилась на полуслове. Говорить маме, что сегодня её Лёнчик, пытаясь убить Глеба, чуть не погиб сам, не хотелось. И ведь мама почувствовала, что Лёнчику плохо и он теряет силы. Надо же, в последнюю минуту жизни он подумал о Вете. Может, он всё же любит её? Или просто потянулся за энергией?..
Ну дела! Ей пришлось лечить маминого любовника и убийцу Глеба. Да она сама, получается, едва не стала убийцей!
А этот Гера — так бойко диктующий ей заговор на жизнь? Кто он — маг, колдун? Не он ли столь же бойко надиктовал заговор на смерть, едва не поразивший Глеба ночью? А потом — утром в гостинице — не он ли попытался уронить на них с Глебом картины? Хотя — нет! Для мага подпиливать гвозди (или как ещё он помог картинам упасть со стены?) несолидно. Он мог бы провести магическую атаку. Картины на них с Глебом обрушил тот, кто не владеет магией. А кто не владеет? Судя по истеричному звонку, Лёнчик — Леонид Николаевич Орлов. Он же не смог сам справиться с ядом, позвонил своему магу Гере. Тот и помог.
Выходит, у них два противника — чёрный маг и Лёнчик Орлов, о котором мать и Катенька говорят, что он — импозантный красавец. Недаром его основная роль — стать любовником Веты и выведать, что та знает об аграфе. Но Лёнчик не выведал. И потому Вету пришлось привезти сюда. А потом заманить сюда и Рину.
Всё, хватит пережёвывать случившееся! Надо думать об Ал-Наге. Хотя скорее надо бы подумать о том, как после того, как мама выберется отсюда с помощью Доминика, самой от него спастись.
И тут Ринка просто кожей почувствовала — сейчас что-то случится. Подбежала к маме. Схватила за руку. Вета попыталась вырваться. Она вообще не понимала поведения дочки. Но тут каменные плиты под ногами как-то странно качнулись, будто поехали по ухабам. Воздух уплотнился, став посеревшим туманом. В голове запищали препротивные комары.
— Это что? Это твои штучки?! — вскричала Вета.
Ринка хотела отозваться, но не смогла. Ее будто затягивало в воронку. Она схватила маму за руку и…
Вмиг всё прекратилось. Каменные плиты и стены оказались на своих местах. Воздух обрёл обычную подвальную пыльность. Однако количество взметнувшейся пыли явно увеличилось. Ринка чихнула и…
Дверь их камеры открылась. На пороге стояла женщина в белой шубке, белом брючном костюме и хватала воздух, как выброшенная на берег рыба.
— Ох… ох… — простонала она.
Вета, лихорадочно и опасливо моргая, воззрилась на незнакомку.
— Вы кто? — выдавила она.
И тут Ринка узнала. Невероятно, но перед ней собственной персоной стояла Виктория Викторовна Игнатова, начальница в издательстве, откуда Ринка недавно ушла.
— Это вы? — удивилась девушка. Она готова была встретить кого угодно — Доминика, Орлова, Глеба, Геру, но только не бывшую начальницу. — Как вы сюда попали?
Виктория Викторовна пошевелила губами, словно и сама не веря, что оказалась рядом с бывшей подчинённой. Потом помахала руками и воскликнула:
— Как же тут пыльно!
И все трое дружно чихнули.
Виктория опомнилась первой.
