Хотя какая разница, если ОН рядом?!
— Кажется, нас вынесло за Ворота Нави. Мы в Преднавье.
— И как выбраться?
— Н-не знаю…
Доминик попытался вытащить ноги из песка. Но ничего не вышло.
Жёлтый призрачный свет окутывал так мягко и бездумно… Никуда не надо спешить. Никуда не стоит рваться. Ринка почти блаженно растворялась в этом мягком ласкающем свете. Доминик здесь. Никаких приключений. В этом песке они в безопасности. Можно даже спать стоя — песок не даст упасть. Но спать не хотелось. Ничего не хотелось вообще — ни есть, ни пить. Заворожённый покой…
— Рина! — Голос Доминика мешал по-настоящему раствориться в этом комфортном покое. В этом блаженном Ничто. — Рина, не уходи! Ты уходишь в Навь! Как же я буду без тебя?!
— У тебя Ал-Наг. И аграф я тебе отдала.
— К чёрту побрякушки! Только ты, Рина! Не уходи! Проклятье! Как же ты будешь ТАМ без меня?!
Без Доминика… Без Дома…
Ринку словно хлыстом ударили. Она же всегда знала, что Доминик рядом! Всегда чувствовала. Она и сейчас должна чувствовать, что он — рядом. Вот же стоит — на расстоянии вытянутой руки. Но она не чувствует его. И это ужасно! Как она могла докатиться до такого? Может, она умерла?! Но и мёртвой она должна чувствовать, что Доминик её любит. Без его любви будет что-то ещё хуже, чем смерть…
— Мама! — заорала Ринка в панике. — Мамочка!!!
Никогда в жизни она не звала мать с таким остервенением, с такой надеждой. Мама — самое надёжное, что есть в мире!
И ответ пришёл. Жёлтый призрачный свет покачнулся, и в его раздвинутых полосах проявился тоненький мальчик в синем бархатном костюмчике.
— Что же вы так кричите, Ириночка? Вот же ваша мама, — проговорил он тоненько и удивлённо, называя Рину так, как называет только мама.
Призрачный свет раздвинулся ещё больше и пропустил Вету, зарёванную, встревоженную, кинувшуюся к дочери.
— Ваша мама просила отвезти её к вам, — объяснял ребёнок, — а вы хотели к маме. И раз желания совпали, я их исполнил.
Доминик почувствовал, что песок под ногами зашевелился. С неимоверным усилием ему удалось пошевелиться и вытащить ногу. Вторая просто-таки выскочила из песка сама. Доминик ринулся к Рине, рывком выхватил её из песочного плена. Мать хлопотала рядом. Доминик обернулся к ребёнку. Что делает он здесь?!
Мальчик упредил его вопрос:
— Не беспокойтесь за меня, пожалуйста! Хотя, конечно, это приятно и делает вам честь, господин Доминик. Вы меня не знаете, но Ириночка должна помнить. Я — Стёпочка. Меня папочка сбросил с крыши дома Беллы. А сейчас там, ах нет, в XIX веке, живёт ваша бабушка Варвара Петровна. Она и послала меня к вам на помощь.
— Ты можешь вывести нас в Явь? — спросил Доминик.
— Конечно! — Мальчик улыбнулся, но вдруг улыбка сползла с его лица. — Я и забыл. Извините меня, пожалуйста, но мне под силу возвратить в Явь только двоих. Я же ещё маленький.
— Двоих… — Доминик вздохнул. — Тогда не медли, парень, выводи Рину с Ветой! Только… — Дракон повернулся к Рине, — забери Ал-Наг. — Он вытащил кольцо и протянул девушке.
Ринка вырвалась из рук матери:
— Я не пойду! — Схватилась за Доминика. — Без тебя не пойду! — Повернулась к мальчику. — Выводи Дома и маму. Дом не может остаться здесь — он Хранитель! Уходи, Доминик!
— А как же вы? — спросил мальчик.
— Я выкручусь! Я что-нибудь придумаю. Я всегда что-то придумываю! — закричала Ринка.
Но рык Дракона перекрыл её судорожный лепет:
— Не слушай её, парень! Забирай девок, и дело с концом!
— Нет! — К мальчику кинулась Вета. — Не слушай их обоих, сынок! Выведи их. Они молодые — им жить. А я пожила. Все перепробовала. Я могу умереть!
— За дочку? — тихо спросил мальчик.
— Конечно! И за него! — Вета сквозь слёзы улыбнулась Доминику. — Он же — её счастье!
— Как хорошо! — Мальчик кротко улыбнулся. — А я уж думал, что все родители такие, как мой папочка… — И он вытер слезу ладошкой. — А вы не такая мама. Вы — настоящая.
И ребёнок резко взмахнул рукой.
Рина обвела стены мутным взглядом. Но это же её кухня в Москве. Значит, она наконец дома.
ДОМА!
За столом сидела мама Вета и глушила чай. Ну просто чашками заливала его в себя. Видно, никак не могла заполнить сухость ужасного песка из Преднавья.
Значит, она и мама снова дома. Значит…
Ринка вскочила, обхватила голову руками и закричала так, как кричат по покойнику:
— Доминик!
Дверь в кухню поспешно отворилась. Доминик, вытирающий полотенцем лицо, появился на пороге:
— Что случилось?!
Ринка вцепилась в него мёртвой хваткой:
— Ты?!
— Ну, я. — Дракон недоумённо воззрился на неё. — А ты кого ждала, когда орала: «Доминик!»?
— Но мальчик… Стёпочка… он же сказал, что спасёт только двоих, — пыталась объяснить Ринка, выхватывая у Дракона полотенце, словно боясь, что, если ткань закроет его лицо, он исчезнет.
— Стёпочка пошутил, — раздался старческий голос. Тотий Львович вплыл на кухню с парадными тарелками, хранившимися в серванте в бабушкиной комнате. — Вернее даже, не пошутил, а хотел проверить. Не вас с Домиником, с вами всё понятно, а Вету. Стёпочке очень нужно было убедиться, что не все родители такие негодяи, как его папа-актёр. Что нормальные мамы-папы готовы на всё ради счастья детей.
— А ты? — Дракон отбросил полотенце. — Пусть не ты лично, а, например, Ринин отец? Что мастер Гермес Трисмегист сделал для дочери? Да вы оба хотя бы подстраховали её! Как этот чёртов Орлов со своим дубль-Ал-Нагом смог похитить её?! А ты, Вета?! Это же твой любовник! Как ты могла вести себя столь легкомысленно?!
— Не надо, Дом! — прошептала Рина. — Мама не могла знать, что так получится.
— Ты же вроде бог? — Дракон обернулся к Тотию. — Как же допустил её похищение?!
— Сам виноват! — взвился Тотий. — Кто установил защиту так, что коленка оказалась уязвимой?
— Когда я ставил защиту, мне надо было куда-то положить руку. Коленка показалась самым подходящим местом.
— Вот она и упала на эту коленку, и её затянуло на маяк.
— А почему вы не проверили маяки в округе?
— Я лично проверял! — проговорил Гермес Трисмегист, входя.
— А! Вот и папаша! — рявкнул Дракон. — Узнаёшь, Вета! Это, между прочим, твой муженёк. Четверть века куда-то ходил-ездил.
— Он был в командировке! — встрял Тотий.
— Я, правда, проверил все окрестности замка. Поверь мне, Вета! — проговорил Гермес, умоляюще глядя на жену. — Того маяка там вообще не было. И мастер Кинкейд поклялся мне, что не рисовал его! Это всё проделки дубля. Мы ждали, что он объявится в подвале замка или в пещерах под Синим шато у гор. Он ведь обожает подземелья. А высоты он всегда боялся. С тех пор как ещё трёх дней от роду я его уронил и он погнулся.
