Она приблизилась неслышно, как привидение, на меня в упор взглянули ее огромные и чуть удлиненные к вискам глазищи, открыв дивную и яркую синеву, что просто немыслима в природе.
— Ричэль, — произнес я. — Как вы, эльфы, умеете…
— Ваше высочество…
— Конт Астральмэль, — напомнил я.
— Это в другом месте конт, — ответила она тихо. — Может быть, где-то вы еще кто-то… вы такой… но здесь вы принц и верховный сюзерен огромной армии.
Я с удовольствием смотрел в ее ясные глаза, огромные и чуть навыкате, они настолько прекрасны, что даже забываешь про изысканные и безукоризненные линии точеного лица с нежнейшей кожей, про крупные вздутые губы с сильно приподнятой верхней, это так эротично…
— Как Клемент?
Она вопрос поняла правильно, на миг чуточку стыдливо закрыла глаза, я снова залюбовался дивным зрелищем, когда веки, как капюшоны, медленно прячут синеву, а длинные густые и загнутые на кончиках ресницы опускаются и опускаются, пока не ложатся на высокие аристократические скулы.
Распахнула глаза она резко, я охнул и едва не ухватился за сердце, настолько стремителен переход от полного покоя к ликующей радости, когда она устремила взгляд крупных прекрасных глаз на мое лицо.
— Вы знаете, ваше высочество…
— Мне показалось, — сказал я тихонько, — он счастлив. А как насчет тебя?
— Я более чем счастлива, — ответила она шепотом. — Ваше высочество, я услышала зов.
— Какой? — спросил я.
Она не сводила с меня взгляда, мне почудилась в нем некая печаль, но ответила почтительно:
— Вам надлежит продолжить дежурство в покоях Ее Величества королевы Синтифаэль…
— …рожденной из Света и Солнца, — досказал я, потому что эльфы в торжественных случаях растягивают слова невыносимо медленно, будто тянут из клопа резину. — Ладно, я ж не отказываюсь от этой чести… А это правда честь или наказание?.. А то я в прошлый раз не все до самого конца понял.
— Не все?
Я признался:
— Вообще-то ничего понял, хотя я вообще-то сообразительный эльф.
— Это не просто честь, — заверила она, — это великая честь!.. Даже эльфам за всю жизнь выпадает не больше двух-трех раз.
— Я вообще счастливчик, — сказал я мрачно. — Когда?
— Сегодня же, — ответила она. — Лучше немедленно.
Я охнул.
— Немедленно? Ну да, счастливчик — это разок исполнивший обязанность счастливого. А в остальное время… гм… Хорошо, Ричэль, я так люблю исполнять долг, что даже и не знаю как!.. Жаль, нельзя отложить хотя бы на несколько лет… Лучше — десятков лет. А точно нельзя?
Она покачала головой.
— Никак, ваше высочество.
— А если кому-то, есть же такие чудаки, очень хочется? Я мог бы с таким поменяться правом на очередь ближе к началу.
Она произнесла с глубоким сочувствием и пониманием:
— Тоже нельзя, ваше высочество. Как конт, я уверена, вы все прекрасно понимаете.
— Я и как паладин, — возразил я, — прекрасно понимаю! Только вот не удается быть паладином круглые сутки.
— А вот эльфы могут…
— Эльфы пошли не от преступной связи нашей праматери Евы, — возразил я, — с подлым и бесчестным Змеем! Да еще и распутным гадом, как же я чувствую это мерзкое наследие… У вас строгие нравы, никаким наследством не омраченные! Как я люблю строгие нравы…
— Мы их тоже любим, — произнесла она с достоинством. — Мы выжили благодаря им.
— Строгие нравы, — согласился я, — это все. Если вдруг каким чудом стану королем, тоже для всех введу строгие нравы.
— Для покоренных народов?
Я посмотрел на нее с удивлением.
— А разве не все народы… ну, ты поняла. Одни знают, что покорены, другие считают себя победителями… Хотя да, это уже тайные знания, доступные только нам, проклятым масонам. Если я появлюсь в ее удивительном дворце только к вечеру, это ничего?
— Лишь бы сегодня, — ответила она. — Ведь вам предстоит дежурить и завтра, и послезавтра…
Я охнул.
— Как? Я нужен здесь!
Она посмотрела с прищуром.
— Правда?
— В какой-то мере, — огрызнулся я. — А что, можно подумать, будто моя душа вообще лишняя на свете? Кому-то же я нужен?
— Даже большему числу, — ответила она загадочно, — чем вы думаете.
Глава 8
Вечер одновременно и тянулся, и несся галопом. К Синтифаэль скакну ближе к полуночи, раз уж надо именно сегодня, а пока спешно, хоть и весьма запоздало, разбирался с особенностями местного правления, всяк король считает себя умнее других и обожает создавать неповторимые законы.
За полчаса до момента, когда собрался с духом отправляться для общения с эльфами, Зигфрид молча, следуя инструкциям, полученным ранее, пропустил ко мне Хреймдара. Тот поклонился, окинул быстрым взглядом окна, стены и двери.
Я поинтересовался:
— Враг не пройдет?
— И не проломится, — заверил он. — Ваше высочество, простите, что так неожиданно, я стараюсь не злоупотреблять…
— Ну-ну?
— У нас тут одна находка… Прямо во дворце. Не желаете взглянуть?
— Если не долго, — ответил я. — Я любопытный, но через полчаса должен быть далеко отсюда.
Он ответил с пониманием в голосе:
— Уже через полчаса? Конь и пес, конечно, останутся ждать здесь.
— Разумеется, — ответил я значительно. — Вы много понимаете, Хреймдар, но вслух это не стоит… И стены имеют ухи.
— Тогда поспешим?
В соседнем крыле нас встретил один из самых старательных алхимиков, старик в мантии темно-зеленого цвета, на плечах хвостатые звезды, грудь усеяна непонятными рунами, а еще множество звезд и полузнакомых символов покрывают халат до самого низу.
— Ваше высочество, — сказал он дребезжащим голосом, — это в подвалах…
— Где самое тайное из сокровищницы короля Леопольда, — пояснил Хреймдар.
Старик повел нас, закрывая дорогу широкополой шляпой с высоким колпаком, тоже усеянным золотыми звездами.
Стража попадается все чаще, я велел никого не пускать за нами, так прошли в подвал, сырой и темный. Сразу же вспыхнул факел, озарил недобрым багровым огнем длинное помещение с низким потолком.
Пламя не колыхнулось, когда проходили мимо; я остановился и нарочито махнул рукой прямо перед огнем. Та-а-ак, кто-то затратил немало сил и умений, чтобы создать магический образ факела, хотя проще бы простой светящийся элемент… правда, к тому времени уже могли о них забыть, а факелы стали высшим достижением цивилизации, недавно выбравшейся из пещер.
