— Мы с вами люди военные, можем решать быстро и без долгих совещаний с советов дряхлых стариков. Его Величество всего лишь выражает вам признательность за сохранение города и людей, а за это намерен дать вам титул коронного принца.
Я изумился:
— Кронпринца? С какой стати?
Он сказал с заметной печалью:
— У Его Величества три великолепные дочери, но был только один сын, да и тот умер во младенчестве. Ему некому оставить корону!.. А после смерти Его Величества неизбежно начнется гражданская война, если заранее не найдется наследник, против которого не посмеют обнажить оружие.
— И что, — спросил я враждебно, — оставить корону мне — лучший выход?
Он помолчал, давая время и мне хорошенько подумать, сказал внятно:
— Разве не лучший?
— Для кого, — ответил я резко, — лучший, для кого нет. Для меня… да мне такое даже в голову не приходило!
Он не спросил, а куда приходило, сказал очень серьезно и настойчиво:
— Ваше высочество, подумайте, что получите с таким титулом в придачу…
Я огрызнулся:
— Я вижу, что получит король Леопольд!
— Он получит, — согласился он, — и вы получите. В том числе вы получите поддержку населения, так как король Леопольд в народе любим и почитаем за его доброту и незлобивость. Вам не придется держать в Сакранте армию за крепкими стенами городов и замков, опасаясь внезапного нападения. Это тот случай, когда все получают, почти ничего не теряя.
Я спросил, раздумывая:
— Это значит, король Леопольд возвращается на трон?
Он вздохнул, сказал просительно:
— Ваше высочество, вы же понимаете… что такое трон, когда армия в ваших руках, а у Его Величества вообще нет войск! Те, что были, забрал Мунтвиг и увел в южные дали. Вернутся ли? Теперь вера многих в могущество Мунтвига пошатнулась. Фактически власть останется все еще в ваших руках, а после кончины Его Величества вы, как кронпринц и его законный наследник, станете королем Сакранта! Законным и легитимным, что все-таки в нашем мире немаловажно.
Я подумал, сказал в раздумье:
— Знаете, сэр Вильдан, вы меня ошарашили, а это редко кому удавалось. Давайте отложим этот вопрос… нет-нет, не на годы. Ответ дам завтра. Посоветуюсь со своими лордами, там есть народ очень умный, и сразу же отвечу.
Он поклонился и отступил к двери.
— Ваше высочество…
— Сэр Вильдан, — ответил я.
Он поклонился и вышел, я выждал с минуту, чтобы он удалился к лестнице, а я мог незаметно позвать Альбрехта, как за спиной полыхнуло неистовое пламя.
Я в страхе подпрыгнул и резко обернулся, готовый и драться, и бежать. Половина кабинета охвачена яростным огнем, но нет жара, треска и запаха дыма, это не огонь, всего лишь свет, что не слепит и не выжигает глаза, хотя я ощутил себя в самом ядре Солнца.
Яростное лицо Тертуллиана выступило резко и мощно, из глаз плещут протуберанцы, а изо рта вырывается багровое пламя.
— Ричард, — прогремел напористый голос, — никаких оправданий!..
Я всполошился:
— Я разве оправдываюсь?
— Да уж, — громыхнуло мощно, — ты не из тех, кто оправдывается! Чем неправее, тем злее нападаешь.
— Да что стряслось?
Он воззрился в меня бешеными глазищами из огня и плазмы.
— А то ты не знаешь?.. И не ведаешь, куда тебе идти?
Я пробормотал опасливо:
— Вообще-то догадываюсь… кто меня туда только не посылал… но, боюсь, там на дороге такое столпотворение…
Он перебил резко, словно припечатал большой королевской печатью:
— Ты едешь в Храм Истины!
Я охнул, дернулся.
— Прямо щас?
— Да, — отрезал он, добавил тут же, смилостившись: — Можешь за день-другой привести дела в порядок, но не больше.
Я спросил с беспокойством:
— Тертуллиан… а что стряслось? Что за внезапная спешка? Что ускорилось?
Он посмотрел на меня теми же бешеными глазами, где ярость разгорается в океан бушующего огня.
— Ты что, такой как все?.. Или смирился, что Маркус сотрет все с земли?..
Я вскочил, злость прокатилась по телу, а мускулы напряглись сами по себе и застыли, тяжелые, как из гранита.
— Нет, но… где хотя бы зацепка?
Он прорычал:
— Знал бы… Но в Храме могут что-то подсказать. Не обязательно подскажут, не всемогущи, но если не они, то кто?.. Меня бесит это покорное ожидание!.. Как могут? Я бы…
Он ревел, как лесной пожар, уже весь кабинет превратился в море плазменного огня, а Тертуллиан метался по комнате, иногда в раздражении ускоряясь так, что сам превращался в сверкающую стену огня, и я чувствовал себя в недрах сверхновой.
— Да, — произнес я вздрагивающим голосом, — пришлось мне как-то полистать жизнеописания неистового Тертуллиана. У него чуть что — в морду. Замечательный был философ и мыслитель… И что, мне действовать в одиночку?
Огненный столб замедлил движение, но раздраженный голос стал еще злее:
— Нет, конечно!.. Даже конклав и то…
— Готов дать бой? — спросил я с надеждой.
Он остановился, огромные глазницы с бушующим плазменным огнем вперили в меня ощутимо давящий взгляд.
— Нет, конечно, но все же мнения кардиналов разделились. Церковь по-прежнему все прячет в подземелья, но на этот раз готова позволить добровольцам ударить по Маркусу…
— Если добровольцам, — сказал я осторожно, — то разрешения от церкви не потребуется.
Он кивнул.
— А поддержка? Для того тебя и рекомендуют на прохождение искуса в Храме…
— Искуса?
— Испытания, — пояснил он, переводя на понятный язык. — Как уже известно, Багровая Звезда сперва превращает всех в покорных рабов, лишь потом опускается. В Храме надеются на этот раз попробовать сопротивляться.
— Наконец-то!
— Ты мог бы…
Я сказал поспешно:
— Для этой цели — да!.. Куда угодно, не только в Храм. Меня самого прямо корежит от нашей дурости: Маркус вот-вот всех нас с лица земли, как тараканов, а мы что? Огромные армии сшибаются за королевства, которых завтра уже не будет!..
— Тогда не медли, — прорычал он с угрозой. — Быстро заверши дела и — на Север!.. В Храм добираться непросто, но через неделю будешь там, если отправишься завтра с утра. Запомнил? Завтра с утра.
