– Это Тит со своими.
Искатели сразу расслабились, а через несколько минут я смог без труда разглядеть бредущую навстречу четверку с туго набитыми мешками на плечах. Вскоре стали видны мелкие детали, по которым я сделал вывод – Тита с друзьями сильно потрепали. Их одежда была во многих местах порвана и заляпана чем-то темным, у одного на иссеченном свежими шрамами лице красовалась грязная повязка, закрывающая глаз, второй хромал, а у третьего отсутствовала кисть. Лишь четвертый выглядел относительно целым и тащил сразу два мешка. Мои спутники тоже отметили внешний вид коллег, но злорадствовать не стали. Как, впрочем, и сочувствовать.
– Приветствую, Тит! – сказал Дорак, когда две команды остановились друг напротив друга. – Кто это вас так?
– Траски, – поморщившись, ответил человек с повязкой на глазу. – Ночью, у Трех Холмов напали целым выводком. Еле удалось отбиться.
– Дозорный заснул?
– Нет, сигналка разрядилась.
– Ясно, – кивнул Дорак. – А Гока с вами был, или в этот раз ты решил его не брать?
– Гока у Трех Холмов остался, – мрачно ответил Тит.
– Да уж, не повезло ему. А ведь только недавно перстень надел… Что ж, пусть Хинэль будет к вам благосклонна!
Махнув на прощание, Дорак вместе с нами обошел компанию искателей, но Тит окликнул его:
– Постой! У тебя лишней склянки камиша не найдется? Дам за нее три ниральи шкуры.
Толстяк обернулся и с таким удивлением посмотрел на коллегу, что тот решил пояснить, кивнув на своего прихрамывавшего товарища:
– Суташа угораздило у моста нарваться на колту, а у нас к тому времени уже все вышло. Выручи, друг! Четыре шкуры отдам.
– Тит, не надо, – тихо попросил укушенный (или ужаленный, ведь кто его знает, что колта за зверь такой). – Я постараюсь дойти.
Одноглазый искатель сокрушенно покачал головой, не прощаясь, развернулся и повел команду к Ирхону. Мы тоже потопали своей дорогой, причем мои спутники то и дело оборачивались, словно ожидая острый подарочек в спину, а расслабились, лишь когда расстояние между нами и коллегами достигло метров четырехсот.
Эта случайная встреча произвела на меня неизгладимое впечатление и укрепила возникшие подозрения. Чтобы окончательно определиться с выводом, я рискнул спросить у Дорака:
– Ты не мог бы объяснить кое-что? Вы с Титом – давние друзья?
– Скорее, приятели, – поправил искатель.
– Пусть так. Но почему сейчас вы общались друг с другом, будто заклятые враги, встретившиеся на нейтральной территории?
– Отчего ты так решил?
Он меня за дурака держит? Или я приблизился к опасной грани, за которой может последовать фатальный удар саблей, и Дорак этим вопросом дает понять, что определенную черту лучше не пересекать? Ладно, попробуем закосить под северного невежу, авось пронесет.
– Мне было видно, что никто из вас радости от встречи не испытывал. Ты не поздравил приятеля с хорошей добычей и не спросил о его ранах, а он, уходя, даже не попрощался. Причем все остальные во время разговора только и ждали, когда же вы наконец схватитесь за клинки. А просьба о склянке лечебного зелья? Неужели у Лашта не нашлось бы в сумке одной лишней? Или четыре ниральи шкуры за нее – это очень мало?
Дорак внимал моей речи с улыбкой, которая становилась все шире и шире, а под конец расхохотался. Ему вторили Лашт с Сишком, но я никак не мог врубиться, что сказал смешного. Глядя на мое глупое лицо (а я постарался, чтобы оно было именно таким), искатели заржали пуще прежнего.
– Ох, Ник, ну ты выдал! – простонал здоровяк, держась за живот. – Надо же, не попрощался! Ха-ха!
Вдоволь повеселившись, спутники объяснили мне, что у искателей существуют свои традиции и правила поведения, основанные большей частью на суевериях. Так, к примеру, говорить коллегам на Проклятых землях нечто вроде «свидимся» или «до встречи» – плохая примета. Искатели верят, что таким образом можно обидеть Хинэль, бросив ей вызов, то есть нахально заявив о своей уверенности в том, что эта встреча состоится.
Также при прощании не следует желать удачи (этим ты как бы отдаешь свое везение коллеге), легкой дороги или спокойного перехода (можно накаркать неприятности). Примерно по тем же суеверным причинам искатели не интересуются ранами коллег. Ведь если те ответят, Хинэль может показаться, что они жалуются, и богиня судьбы пошлет на их головы еще больше неприятностей. Так сказать, чтобы недостойные людишки пожалели о своих словах и осознали – эта полоса в их жизни еще была белой.
С добычей противоположный случай – искатели верят, что если расскажут о ней другим, то мигом ее потеряют (капризная богиня решит, будто они хвастаются своей удачливостью). А поздравлять коллег с успешным рейдом можно только тогда, когда товар сдан гильдейским скупщикам, потому что до этого момента может произойти все, что угодно.
Насчет просьбы тоже не все просто. Искатели твердо убеждены в том, что ни оружием, ни эликсирами, ни даже едой во время похода с коллегами из других отрядов делиться нельзя ни в коем случае. Спустя некоторое время то, что ты отдал, обязательно окажется крайне необходимым. И если отсутствие этого предмета не будет стоить тебе жизни, считай – невероятно повезло. Так что хотя четыре шкуры – цена, раза в два превышающая стоимость полной склянки камиша, Дорак в любом случае не стал бы его продавать.
Но все было не настолько жестоко и бесчеловечно. Существовало в этом неписаном правиле одно исключение – Тит мог объединиться с нашим отрядом и вместе вернуться в Ирхон. В таком случае он получил бы все необходимое для лечения своего товарища, но в итоге лишился бы половины добычи, разделив ее на восьмерых. Пойти на такое он не решился, и моим спутникам пришлось оглядываться, ведь в головы конкурентов могли прийти подленькие мысли о том, чтобы ударить нам в спину и забрать эликсиры даром. К слову, ни правила, ни традиции искателей этого не запрещали. Но в отряде Тита было двое калек и один раненый – явно невыгодный расклад, поэтому рисковать они не стали.
В общем, искатели мне популярно растолковали, что в Пограничье действуют одни законы, а в Проклятых землях – иные. Если в Ирхоне убийство даже в целях самозащиты считается тяжким преступлением и довольно сурово карается (моя недавняя догадка угодила в яблочко!), то здесь лишение жизни – лишь средство выживания в игре под названием «естественный отбор». Если в Ирхоне существует и дружба, и взаимовыручка, и вышеупомянутая цеховая солидарность, то на Проклятых землях правило одно – врагом может оказаться любой.
– Конечно, кроме тех, с кем ты вышел из города, – поспешно добавил Дорак, осознав, как нехорошо прозвучала последняя фраза. – Вот им ты можешь безоглядно доверить свою жизнь, а они доверят жизни тебе.
Я согласно кивнул. Нет, доверять свою жизнь другим, а тем более безоглядно, я не собирался, но искатель ждал именно этой реакции. Кроме того, определенное зерно истины в его словах присутствовало. Ведь отряду в любом случае нужно держаться вместе. Только тогда он может превратиться в слаженный организм, который будет использовать лучшие качества каждого члена. В общем, подробные объяснения спутников немного успокоили мою паранойю и слегка развеяли сформировавшиеся подозрения. Не до конца, конечно, но теперь я смог понять искателей немного лучше и уже не собирался отказываться от первоначального плана.
