– Эй, хозяин! – позвал я.
– Гав! – сказал Дим басом с мощностью паровозного гудка.
– Это кто здесь лает? Чья бесстыжая морда лает на моем дворе? – уперев руки в бока, дородная женщина стояла в дверях, окидывая нас с Димом оценивающим взглядом.
Дим перевел взгляд на меня, явно намекая, что те громогласные звуки, что только что прозвучали, воспроизвел не он.
– И не надейся, – сказал я вполголоса, – я не буду говорить, что это я лаял.
– Что-то слишком нелюбезно встречаете гостей, хозяюшка, – сказал я.
– Каких таких гостей? Я никого не приглашала!
– Пошли отсюда, Дим. Видимо, здесь покупателям не рады.
– Покупа-а-ателям? Проходите, гости дорогие, – хозяйка отбила поклон да пола. – Что же вы сразу не сказали, что вы покупатели? Флим, Фли-им, иди скорее сюда, к нам дорогие гости пожаловали!
Муж ее был невелик ростом и юрок. Появился он сразу, возникнув, казалось, из-под земли.
– Что угодно дорогим гостям? – осведомился хозяин, опасливо оглядываясь на супругу.
– Да вот, хотели поинтересоваться, есть ли у вас фургон на продажу?
– Есть, как не быть, – ответила хозяйка, не дав мужу вставить и слова. – Флим, показывай, ну, что же ты молчишь? Покажи скорее гостям фургон.
– Вот. Добротная работа, – Флим хлопнул рукой по облучку, – сделал как для себя.
– В том-то и дело, что для себя. В таком фургоне только в селе и ездить.
– Да что вы, господин, в таком фургоне не стыдно выехать на главную площадь столицы!
– Ага, чтобы стать там всеобщим посмешищем. И сколько вы хотите за эту грубую повозку?
– За это замечательное изделие, – мужичок посмотрел на супругу, – мы хотим всего лишь десять золотых.
Я посмотрел на Дима, тот отрицательно покрутил головой, давая понять, что цена сильно завышена.
– Мы уходим. Это несерьезно. За такую цену можно купить карету.
– Какую карету? Да и на что карета по нашим-то дорогам? – изумилась хозяйка.
– Самое большее, что мы можем вам предложить, – это три… нет, две золотые монеты.
Дим округлил глаза. Цена была явно заниженной, и я подмигнул ему, давая понять, что все в порядке. Я знаю такого сорта людей. Предложи я им сразу разумную цену, они начнут торговаться, пытаясь ее повысить.
– Люди добрые, две монеты! Да это настоящий грабеж! Меньше восьми монет такой фургон никак стоить не может, – завопила хозяйка.
– Ладно, три еще можно было бы предложить. Но это лишь оттого, что у меня сегодня хорошее настроение.
– Откуда три? Что такое три? Три золотых? Да здесь одного материала на семь!
Ее бы энергию да в мирных целях. Еще минут десять мы обменивались любезностями. Сошлись в результате на пяти золотых.
– А теперь о самом главном, – сказал я.
Хозяйка встрепенулась. Она думала, что торг уже закончен, и планировала, как потратит плывущие в руки пять золотых.
– Фургон нам нужен вместе с лошадьми.
– Как с лошадьми?
– Не думаете ли вы, что мы будем его толкать самостоятельно?
Хозяйка перевела взгляд на Дима, тот отрицательно потряс головой, давая понять, что тащить фургон не намерен.
– У нас лишних лошадей нет, – немного растерянно сказала хозяйка.
– Тогда ничего не могу поделать. Фургон без лошадей нам ни к чему. А я мог бы заплатить за лошадей еще десять золотых.
Глаза хозяйки загорелись от такой суммы.
– К вечеру лошади будут, господин!
Я нисколько не сомневался. Если в этом поселке есть лошади на продажу, эта женщина их найдет. Возможно, найдет, даже если их нет.
– Только кляч мы не возьмем. Лошади должны быть подходящими.
Хозяйка кивала, такую выгодную возможность она упускать не собиралась. Не думаю, что она отыщет первоклассных скакунов, но, надеюсь, постарается.
Посоветовавшись, мы с Димом решили остановиться в поселке на ночлег. Куртка в лучшем случае будет готова к вечеру. Есть ли смысл пускаться в путь на ночь глядя? Снять комнату решили у трактирщика, там же заодно купить продукты в дорогу.
3
– Итак, котел один медный большой, один маленький, тренога для костра, соль, приправы, крупа, палатка. Дим, зачем нам палатка? У нас же фургон.
– Пригодится. Вдруг случится идти пешком?
До чего запасливыми бывают люди, изучающие умные книги.
– Пешком? Предупреждаю сразу, тогда всю эту гору вещей ты понесешь сам. Кстати, надо на этот случай заказать специальные сумки. А то знаю я тебя. «Альберт, у меня нет рук, как я смогу понести такую гору припасов?»
– Когда это я такое говорил? – изумился Дим.
– Вот и не будем до этого доводить.
Мы собирались в дорогу. Припасов, по мнению Дима, следовало взять с собой неимоверное количество. Фургон Флим вместе со своей сварливой женушкой подогнал к трактиру в семь утра. Наверное, та никак не хотела пропустить факт получения денег. И потом, в фургон были запряжены две лошади, на удивление, выглядевшие довольно неплохо. А это уже была явно ее заслуга.
Дим подбежал, чтобы осмотреть их более подробно. Бедные лошади удивленно попятились, они совсем не привыкли к такому обхождению.
– Не пугайте лошадок. Мне еле удалось их найти, – пропела супруга Флима. – Сначала заплатите.
Кошелек графа худел с устрашающей быстротой. Сначала фургон, затем дорожные припасы. Когда мы забрали мои сапоги и костюм броненосца для Дима, в нем осталась в лучшем случае треть от изначального количества золота. Ничто не бывает вечным, и, перестав прибывать, что-либо тут же начинает уменьшаться. Это не плохо и не хорошо. Такова уж диалектика жизни, в том числе и пребывания денег в кошельке.
Мало того, сапожник ввел меня в затраты совершенно непредвиденные:
– А ваша куртка?
– Какая куртка?
– Ну, вы когда приходили заказывать сапоги, говорили о куртке. Вот она.
Куртка была замечательная. Из добротной плотной кожи, с двойной прошивкой и поясом. Со множеством внутренних карманов, хранить там можно было что угодно, хотя бы те же стикеры. В общем, не куртка, а мечта. И всего за два золотых. Куртка такого качества стоила бы у меня дома очень и очень немало.
Вздохнув, я достал из кошеля еще две монеты. Когда еще у меня будет возможность купить такую добротную вещь?
Кто знал, что сборы займут столько времени. Выехали мы лишь около одиннадцати утра или дня (даже не знаю, как будет правильнее), расспросив, как проехать до Тьери.
Мы, несомненно, оставляли за собой след. Случись Баралору поинтересоваться направлением нашего движения, многие смогли бы об этом рассказать. А что было делать? И потом, маг не слишком-то был расположен к общению. Не говоря уже о том, чтобы расположить к себе собеседников.
