– Сделаем! – хмыкнул Ухо. – У милицейского
начальства машины тоже ломаются!
Маркиз надавил кнопку звонка. Из-за двери донесся мелодичный
звон колокольчика, и вслед за ним – столь же мелодичный женский голос:
– Кто здесь?
– Ирина Анатольевна, это Леонид Маркони из ВТО! Я вам
звонил!..
– Да-да, я помню! – Замок щелкнул, дверь
открылась, и Леня увидел хозяйку квартиры.
Вероятно, ей было уже далеко за семьдесят, но у Лени не
повернулся бы язык назвать ее старушкой. Максимум приятной пожилой дамой.
На ней была бирюзовая шелковая блузка, заколотая под горлом
розовой камеей, длинная темная юбка. Волосы аккуратно уложены и заколоты
старинным черепаховым гребнем. И даже на ногах у Ирины Анатольевны были не
домашние тапочки, а вполне элегантные туфли, хотя и на низком удобном каблуке.
Перехватив Ленин взгляд, дама улыбнулась:
– Вы думали, что я хожу дома в разношенных тапках и
тренировочном костюме? Нет, дорогой мой, они этого не дождутся!
– Кто – они? – переспросил Леня, входя в прихожую.
– Они – это обстоятельства, годы, соседи! – Ирина
Анатольевна сделала широкий жест рукой, как бы обведя этим жестом весь
окружающий ее враждебный мир. – В тот день, когда мне захочется надеть
войлочные шлепанцы, я отравлюсь! Честное слово, отравлюсь! Если не найду
цианистого калия – отравлюсь средством для прочистки труб. Не верите?
– Верю! – Леня церемонно поклонился хозяйке и даже
щелкнул каблуками. – Верю и восхищаюсь!
– Женщина должна оставаться женщиной до последнего дня
своей жизни! Что же я держу вас в прихожей? – Ирина Анатольевна прошла в
глубь квартиры, сделав Лене приглашающий жест.
Они вошли в небольшую, но очень нарядную комнату. Возле
стены стояло пианино, на нем – несколько фотографий в серебряных рамочках.
Возле другой стены – диван, накрытый аккуратным клетчатым пледом. На круглом
столе посреди комнаты красовалась цветущая азалия. Еще несколько азалий стояли
на подоконнике.
– И еще – ненавижу, когда гостей принимают на
кухне! – продолжала Ирина Анатольевна. – Гостей следует принимать в
гостиной, на то она и гостиная! Кухня существует для того, чтобы готовить…
Самое большее – там можно выпить утром чашку кофе.
– Вполне с вами согласен, – поддержал ее
Леня. – С вами и с профессором Преображенским…
– С профессором Преображенским? – переспросила
хозяйка.
– Ну да, из «Собачьего сердца».
– Да я-то помню! – оживилась дама. – А вы
милый молодой человек! Сейчас такие встречаются довольно редко.
Присаживайтесь! – И она указала Лене на диван.
– Хочу сказать вам, Ирина Анатольевна… – Леня
посерьезнел, – хочу сказать, что все же не стоит впускать в свою квартиру
кого попало. Знаете, сейчас так много непорядочных людей! Вот, взгляните на мои
документы! – И он протянул ей книжечку с фотографией и печатью.
– Ах, Леонид! – Хозяйка мило улыбнулась. –
Сейчас можно напечатать какое угодно удостоверение, хоть папы римского, так что
гораздо важнее просто разбираться в людях. А в людях я разбираюсь… Вижу, что вы
порядочный человек! Кроме того, у меня нечего красть, разве что мои азалии…
Леня спрятал удостоверение и вздохнул: насчет удостоверения
Ирина Анатольевна была совершенно права: он изготовил его только сегодня утром,
но насчет остального… если бы она знала его настоящую профессию!
Впрочем, пора было переходить к тому, ради чего он пришел.
– Так вот, как я говорил вам по телефону, у нас в ВТО,
то есть во Всероссийском театральном обществе, появились кое-какие свободные
деньги, и наше руководство решило сделать ветеранам общества подарки к Новому
году…
– Какое отвратительное слово – ветеран! –
поморщилась Ирина Анатольевна. – От него пахнет нафталином и карболкой!
– Хорошо, скажем так – театральным работникам,
удалившимся на покой.
– Надо же – они вспомнили о моем существовании! –
Дама выразительно развела руками. – Это что-то удивительное! Даже когда я
работала в театре, меня обычно не замечали, хотя без костюмера ни один
спектакль невозможен, как без режиссера или без исполнителя главной роли!
– Видите, теперь справедливость
восторжествовала! – С этими словами Леня расстегнул спортивную сумку и
начал выгружать на стол покупки: большую коробку конфет, печенье, кофе, дорогой
английский чай, маслины, французский сыр, банку икры…
Ирина Анатольевна явно обрадовалась хорошему кофе и чаю,
маслинам и сыру. Увидев круглую жестяную коробку датского печенья, она
вздохнула:
– Увы, я уже много лет такого не ем…
– Неужели у вас диабет?
– Слава Богу, нет, просто берегу фигуру…
– Ну, с фигурой у вас полный порядок! – галантно
проговорил Леня. – Для вашего возраста просто удивительно…
– Потому и порядок, что я постоянно слежу за своим
рационом. И возраст тут ни при чем. Двигаюсь я сейчас меньше, поэтому
приходится ограничивать себя в еде. Знаете, как говорила Антонина Валерьевна?
Чтобы хорошо выглядеть, женщина должна в течение всей своей жизни поддерживать
один и тот же вес. С точностью до килограмма! Вот уж кто всегда действительно
прекрасно выглядел! Я ведь много лет занималась ее костюмами и клянусь вам – за
все эти годы ее мерки не изменились ни на сантиметр! Когда в конце своей театральной
карьеры она играла в «Гамлете» королеву, ей подошло то же самое платье, в
котором за тридцать лет до того она исполняла роль Офелии!
– Да что вы говорите! – вежливо удивился Леня.
Он понятия не имел, кто такая Антонина Валерьевна, но
понимал, что, спросив об этом хозяйку, полностью утратит ее уважение.
– Ну ничего, – решил он сменить тему, – этим
печеньем вы угостите гостей.
– Ну, гостей у меня почти не бывает. – Ирина
Анатольевна погрустнела. – Разве что Митенька. Впрочем, он любит сладкое!
Молодым всегда хочется есть…
– Митенька? – поинтересовался Маркиз. – Кто
это – Митенька? Ваш внук?
Ирина Анатольевна ответила не сразу. Она подошла к пианино,
взяла с него одну из фотографий, показала ее Лене:
– Вот он, Митенька…
С фотографии на Леню смотрел, широко улыбаясь, совсем
молодой парень. Светлые волосы, открытый взгляд, милая ямочка на подбородке…
Стоп!
Это лицо было очень хорошо знакомо Маркизу.
Он вспомнил фотографию, которую нашел в сейфе у Павла
Звягинцева.
Молодой человек, по-хозяйски обнимающий девушку. Такие же
яркие глаза, такая же ямочка на подбородке… только у Мити волосы пострижены
короче, да и весь его вид куда современнее.
– Это ваш внук? – повторил Леня вопрос.
