— А дальше что?
Я предпринимаю третью попытку. Мне удается зацепиться за ветви над головой кончиками пальцев, но потом ноги не выдерживают, и мне приходится снова спрыгнуть наземь. Четвертая попытка оказывается даже хуже первых трех.
— Лина! Что ты собираешься делать дальше? — повторяет Корал.
Я разворачиваюсь к ней и шепчу:
— Подтолкни меня!
— Что?
— Ну давай же! — В моем голосе проскальзывает паника. Если Рэйвен и остальные еще и не пробрались в город, то попытаются это сделать в любую секунду. Они рассчитывают на меня!
Корал, должно быть, улавливает, как изменился мой голос, потому что больше не задает вопросов. Она сцепляет пальцы и приседает, так, чтобы я могла поставить ногу на образовавшуюся ступеньку. Потом она, крякнув, поднимает меня, и я, взметнувшись, умудряюсь забросить тело на ветки, отходящие от ствола, как спицы от раскрытого зонтика. Одна ветка тянется почти до самой стены. Я ложусь на живот, прижимаюсь к коре и ползу вперед, как гусеница.
Ветка начинает сгибаться под моим весом. Еще фут-другой — и она начинает раскачиваться. Я не могу продвинуться дальше. По мере того как ветка проседает, расстояние между мной и верхушкой стены все увеличивается. Еще немного — и у меня не будет ни малейшей возможности перебраться на ту сторону.
Я делаю глубокий вдох и сажусь на корточки, продолжая крепко держаться руками за ветку. Та слегка покачивается подо мной. Волноваться или спорить нет времени. Я прыгаю вверх к стене, и ветка движется вместе со мной, как трамплин, когда я отрываюсь от нее.
На мгновение я делаюсь невесомой, зависнув в воздухе. Потом край бетонной стены врезается мне в солнечное сплетение и вышибает из меня воздух. Но мне все-таки удается уцепиться и взобраться на стену. Я падаю на мостки, по которым ходят часовые во время дежурства. Я замираю в тени, стараясь восстановить дыхание.
Но мне нельзя отдыхать долго. Внезапно я слышу шум: часовые перекликаются, кто-то рысцой бежит в мою сторону. Сейчас они застукают меня, и я потеряю свой шанс.
Я встаю и мчусь к сторожевой вышке.
— Эй! Эй, а ну стой!
Из темноты возникают фигуры: один, двое, трое часовых, все мужчины, лунные отблески на металле. Винтовки.
Первая пуля со звоном рикошетирует от стальной опоры сторожевой вышки. Под грохот новых выстрелов я бросаюсь в маленькую открытую башню. Я не вижу ничего, кроме своей цели, и все звуки кажутся отдаленными. Разрозненные образы вспыхивают в моем сознании, словно стоп-кадры из разных фильмов. Выстрелы. Фейерверки. Крики. Дети на берегу.
А потом я вижу лишь небольшой рычаг, освещенный одной-единственной лампочкой в проволочной сетке. Сигнал тревоги.
Время словно замедляется. Моя рука плывет к рычагу мучительно медленно. Рычаг у меня в руке. Металл на удивление холодный. Медленно, медленно, медленно сжимается рука и толкает рычаг.
Очередной выстрел. Металл вокруг меня звенит и вибрирует.
А потом внезапно ночь пронзает пронзительный, плачущий вопль, и время, содрогнувшись, возвращается к нормальному течению. Вопль настолько силен, что отдается даже у меня в зубах. Огромная лампочка на верхушке сторожевой вышки загорается и начинает вращаться; красный луч скользит по городу.
Сквозь металлическую клеть ко мне тянутся руки, паучьи, огромные и волосатые. Один из часовых цепляется за мое запястье. Я обхватываю его шею и резко дергаю, и часовой врезается лбом в одну из стальных опор. Он отшатывается и выпускает мою руку.
— Сука!
Я прорываюсь из вышки. Две ступеньки, перемахнуть через стену — и все будет в порядке, я окажусь на свободе. Брэм и Корал ждут в лесу... мы оторвемся от часовых в темноте...
Я справлюсь...
И тут через стену перелезает Корал. От неожиданности я останавливаюсь. Мы так не договаривались! Я не успеваю спросить у Корал, что она тут делает, — меня хватают за талию и дергают назад. Я чувствую запах кожи и ощущаю у себя на шее горячее дыхание. Инстинкты берут свое: я всаживаю локоть в живот часовому, но он меня не отпускает.
— Стой смирно! — рявкает он.
Череда коротких вспышек: чей-то крик, чужая рука у меня на горле, Корал передо мной, бледная и прекрасная, ее развевающиеся волосы и занесенная рука.
А в руке у нее — камень.
Ее рука описывает изящную дугу, и я думаю: «Она собирается убить меня».
Потом часовой хрюкает, его рука на моей талии слабеет, соскальзывает, и он падает на землю.
Но теперь часовые со всех сторон. Сирена продолжает выть, и красные вспышки выхватывают из темноты куски происходящего. Двое часовых слева от нас, и двое справа. Трое плечом к плечу преграждают нам путь на ту сторону стены.
Оборот — и луч снова скользит над нами, освещая металлическую лестницу у нас за спиной, уходящую в узкую и глубокую расселину городских улиц.
— Сюда! — выдыхаю я.
Я разворачиваюсь и толкаю Корал к лестнице. Этого движения не ждут, и часовым требуются лишние секунды, чтобы отреагировать на него. К тому времени, как они добираются до лестницы, мы с Корал уже на улице. В любую секунду могут подоспеть новые часовые, привлеченные воем сирены. Но если нам удастся найти темный уголок... местечко, где можно спрятаться и переждать...
Фонари не горят почти нигде. Улицы темны. Слышны приближающиеся быстрые шаги. Еще патрульные. Я колеблюсь, размышляя, не вернуться ли нам обратно. Корал хватает меня за руку и тянет к темному треугольнику: дверь в нише, воняющей кошачьей мочой и сигаретным дымом, полускрытая колоннами у входа. Мы прячемся в тени. Минуту спустя мимо проносятся темные фигуры. Слышится жужжание радио-переговоров и тяжелое дыхание.
Сирена еще работает.
«Пост двадцать четыре сообщает о прорыве».
«Ждем подкрепления, чтобы начать прочесывание».
Когда они удаляются, я поворачиваюсь к Корал.
— Какого черта ты тут делаешь?! — спрашиваю я. — Ты зачем полезла за мной?
—Ты сказала, что я должна прикрывать тебя, — отвечает Корал. — Я перепугалась, когда услышала сирену. Я думала, с тобой что-то случилось.
— А где Брэм? — спрашиваю я.
Корал качает головой.
— Не знаю.
— Тебе не следовало рисковать, — отрезаю я. Потом добавляю: — Спасибо.
Я начинаю было подниматься, но Корал дергает меня обратно.
— Подожди! — шепчет она и прижимает палец к губам. Потом я слышу новые шаги, движущиеся в противоположном направлении. В поле зрения появляются две быстро перемещающиеся фигуры.
Один из идущих, мужчина, говорит:
— Не представляю, как ты так долго живешь среди этой мерзости... Честно тебе говорю — я бы не смог.
