Мне нужно знать, непременно нужно знать, что случилось с Кассандрой.
Фред сегодня играет в гольф с несколькими десятками деятелей, которые жертвовали деньги на его избирательную кампанию и поддерживали его, в том числе и с моим отцом. Мать встречается в клубе с миссис Харгроув, чтобы вместе пообедать. Я весело машу родителям вслед, а потом полчаса убиваю впустую - я места себе не нахожу и потому не могу смотреть телевизор или еще что-нибудь делать, просто расхаживаю по дому.
Когда проходит достаточно времени, я беру окончательный список приглашенных и план посадки гостей и сую их в папку. Нет никакого смысла скрывать, куда я направляюсь, так что я зову Рика, брата Тони, и жду у парадного крыльца, пока он выведет машину.
— К Харгроувам, пожалуйста, — бодро говорю я, усаживаясь в машину.
Я пытаюсь не ерзать. Не хватало еще, чтобы Рик заметил, что я нервничаю. Мне не нужны расспросы. Но Рик вообще не обращает на меня внимания. Он следит за дорогой. Его лысая голова, угнездившаяся в воротнике рубашки, напоминает мне розовое яйцо- переросток.
У дома Харгроувов на подъездной дорожке нет ни одной из трех машин. Пока что все идет хорошо.
— Подожди здесь, — говорю я Рику. — Я ненадолго.
Мне открывает дверь девушка, одна из здешнего штата прислуги. Она всего лишь на несколько лет старше меня, но у нее на лице постоянно одно и то же выражение — тупой подозрительности, как у собаки, которую слишком часто пинали в голову.
Увидев меня, она ойкает и застывает в нерешительности — явно никак не может сообразить, следует ли меня впускать.
Я мгновенно начинаю говорить:
— Я приехала сразу же, как только смогла! Можете себе представить — моя мама забыла принести планы на ланч! Миссис Харгроув нужно ознакомиться с планом посадки гостей, конечно же.
Девушка снова ойкает. Хмурится.
— Но миссис Харгроув нет дома. Она в клубе.
Я испускаю стон и изображаю крайнюю степень удивления:
— Но мама сказала, что они собираются пообедать вместе, и я подумала, что...
— Они в клубе, — нервничая, повторяет девушка. Она хватается за этот клочок информации, как за спасательный трос.
— Ну как же я сглупила! — восклицаю я. — И, конечно же, у меня теперь нет времени ехать в клуб. Может, я просто оставлю бумаги для миссис Харгроув?..
— Я могу их передать, если хотите, — предлагает девушка.
— Нет-нет, не стоит, — поспешно говорю я. Я облизываю губы. — Если вы меня впустите на минутку, я напишу миссис Харгроув записку. Столы шесть и восемь, возможно, придется поменять местами, и я уверена, что мистера и миссис Кимбл...
Девушка отступает, давая мне дорогу.
— Конечно, — говорит она, открывая дверь чуть шире, чтобы впустить меня.
Я прохожу мимо нее. Хотя я много раз бывала у Харгроувов, в отсутствие хозяев дом кажется другим. В большинстве комнат темно и так тихо, что я слышу потрескивание ступеней наверху и шорох ткани в нескольких комнатах отсюда. У меня на руках проступает гусиная кожа. Это из-за прохлады в прихожей, но еще и от ощущения, которое наводит это место — как будто весь дом затаил дыхание, ожидая бедствия.
Теперь, когда я попала внутрь, я не уверена, с чего начать. Фред, должно быть, хранит документы о своей свадьбе с Кассии, возможно, о разводе тоже. Я никогда не бывала у него в кабинете, но Фред указал мне на него во время моего первого визита, и существует немалая вероятность, что все его документы именно там. Но, сперва надо избавиться от девушки.
— Спасибо большое, — говорю я, когда она проводит меня в гостиную, и лучезарно улыбаюсь. — Я просто присяду тут и напишу записку. Вы скажете миссис Харгроув, что планы на кофейном столике, хорошо?
Я надеялась, что она поймет намек и уйдет, но девушка просто кивает и остается стоять, безмолвно взирая на меня.
Я принимаюсь импровизировать, подыскивать предлог:
— Не могли бы вы оказать мне услугу? Раз уж я уже здесь, не могли бы вы сходить наверх и попытаться отыскать образцы цветов, которые мы давали миссис Харгроув на время? Флорист хочет получить их обратно. А миссис Харгроув говорила, что она оставит их для меня в спальне — возможно, на столе или еще где-нибудь.
— Образцы цветов?..
— Да, такая большая книжка, — поясняю я. А потом добавляю, поскольку девушка так и продолжает стоять: — Я подожду здесь, пока вы их найдете.
Наконец она оставляет меня одну. Я жду, чтобы она поднялась по лестнице, прежде чем отважиться вернуться в коридор.
Дверь в кабинет Фреда закрыта, но, на мое счастье, не заперта. Я проскальзываю внутрь и тихо закрываю дверь. Во рту у меня пересохло, а сердце готово выскочить из груди. Мне приходится напомнить себе, что я не сделала ничего плохого. Во всяком случае, пока что. Формально это и мой дом тоже — ну, или очень скоро им будет.
Я ощупываю стену в поисках выключателя. Это риск — свет будет виден в щель под дверью, — но, если я примусь шарить тут в темноте, переворачивая мебель, слуги прибегут сюда еще быстрее.
В комнате господствуют большой стол и кожаное кресло с прямой спинкой. Я узнаю один из призов, завоеванных Фредом в гольфе, и серебряное пресс-папье, стоящие на книжных полках — пустых, помимо этих двух предметов. В углу большой металлический канцелярский шкаф. Рядом с ним, на стене — большая картина, портрет мужчины, возможно, охотника, стоящего в окружении разнообразных звериных туш, и я поспешно отвожу взгляд.
Я направляюсь к канцелярскому шкафу — он тоже не заперт. Я продираюсь через множество финансовых документов — выписок из банковских счетов, налоговых вычетов, квитанций и расписок о взносе депозита — примерно за последние лет десять. В одном из ящиков информация о служащих, включая фотокопии удостоверений личности персонала. Девушку, впустившую меня, зовут Элеанор Леттери, и она моя ровесница.
А потом, в дальней части самого нижнего ящика я нахожу, что искала: неподписанный конверт, а в нем — свидетельства о рождении и о браке Касси. Никаких документов, удостоверяющих развод, нет - только сложенное вдвое письмо, напечатанное на плотной почтовой бумаге.
Я быстро просматриваю начало. «Данное письмо касается физического и психического состояния Кассандры Меланеи Харгроув, урожденной О'Доннел, вверенной моему попечению...»
Я слышу шаги, быстро движущиеся к кабинету. Я впихиваю папку на место, ногой задвигаю ящик и сую письмо в задний карман, благодаря бога, что я додумалась надеть джинсы. Я хватаю со стола ручку. Когда Элеанор распахивает дверь, я победно взмахиваю ручкой прежде, чем она успевает заговорить.
— Нашла! — радостно восклицаю я. — Представляете, я даже не додумалась прихватить с собой ручку! У меня сегодня не мозги, а каша.
Элеанор мне не верит. Я это вижу. Но она не может прямо обвинить меня.
