Лина
Пора. В отдалении одновременно гремят ружейные выстрелы — их самое меньшее дюжина, — и мы приходим в движение, как один. Мы бежим между деревьями — нас сотни, — топоча по грязи. Ритм наших шагов подобен непомерно растянувшемуся удару сердца. На стене разворачиваются две веревочные лестницы, потом еще две и еще три — пока что все в порядке. Первый из нашей группы добегает до лестницы, подпрыгивает и карабкается вверх.
В отдалении оркестр начинает играть свадебный марш.
Хана
Снаружи гвардейцы — их почти две дюжины, все в безупречных мундирах — салютуют залпом из ружей. Это сигнал к началу церемонии. Большие окна конференц-зала открыты, и сквозь них слышно, как оркестр начинает играть свадебный марш. Большинство зрителей в лаборатории не втиснулось, и они будут толпиться снаружи, прислушиваясь и силясь заглянуть в окна. У священника микрофон, так что усиленный им его голос сможет долететь до всякого в собравшейся толпе и дойти до самого сердца словами о совершенстве и чести, о долге и безопасности.
В центре зала возвели помост, ровно перед подиумом, с которого священник будет вести церемонию. Два участника, оба одетые символически, в лабораторные халаты, помогают мне взойти на него.
Когда Фред берет мои руки в свои и возлагает их на Руководство «ББс», по залу пролетает вздох облегчения.
Для этого мы и созданы: для обещаний, обетов и клятв повиновения.
Лина
Я преодолеваю половину пути вверх, когда начинает выть сирена. Секунду спустя снова раздается грохот выстрелов. На этот раз они совершенно не скоординированы: они звучат стремительным стаккато, оглушающе близко, и сразу же после этого начинается симфония воплей, выстрелов и криков боли. Какая-то женщина, уже оседлавшая верхушку стены, опрокидывается назад и с глухим тошнотворным стуком падает на землю. Из груди ее течет пузырящаяся кровь.
Перебраться через стену успела лишь десятая часть наших. Воздух внезапно наполняется пороховым дымом. Слышны крики: «Вперед! Стой! Шевелитесь! Стой, стрелять буду!» На секунду я застываю на лестнице, словно парализованная, и раскачиваюсь вместе с нею. Руки соскальзывают, и я едва успеваю ухватиться за лестницу, чтобы не упасть. Я не помню, как двигаться. Наверху какой-то регулятор рубит веревки лестниц ножом.
— Вперед! Лина, вперед! — подгоняет меня стоящий ниже Джулиан. Он подталкивает меня, и этот толчок вгоняет меня обратно в собственное тело.
Я снова начинаю медленно взбираться по лестнице обращая внимания на жгучую боль в ладонях. Лучше драться с регуляторами на земле, где у нас есть шанс. Все, что угодно, лучше, чем болтаться вот так беззащитным, словно рыба на крючке.
Лестница содрогается. Регулятор продолжает лихорадочно работать ножом. Он молод — лицо его кажется мне смутно знакомым, — и светлые волосы прилипли к вспотевшему лбу. Бист взбирается на стену. Раздается треск и вскрик боли — это Бист врезал локтем в нос регулятору.
Остальное происходит быстро. Бист обхватывает руку с ножом и наносит удар. Регулятор с незрячим взглядом валится вперед, и Бист без лишних церемоний выбрасывает его за стену, словно какой-нибудь мешок с мусором. Он тоже приземляется с глухим стуком. Лишь тогда я узнаю в нем парня из академии Джоффри, с которым Хана когда-то разговаривала на пляже. Он мой ровесник. У нас даже эвалуация была в один день.
Но сейчас нет времени думать об этом.
Еще два сильных рывка, и я на верху стены. Я падаю на него ничком и вжимаюсь в камень, пытаясь сделаться как можно меньше. Компактнее. Изнутри стена оплетена подмостками, оставленными после завершения строительства. Каменный парапет, предназначенный для часовых, есть лишь на нескольких участках. Повсюду — переплетенные тела. Сцепившиеся люди борются, и каждый пытается одержать верх.
Пиппа мрачно поднимается по лестнице справа от меня. Тэк уже спрыгнул и припал к подмосткам. Он прикрывает Пиппу, поводя ружьем из стороны в сторону и отстреливая караульных, которые мчатся к нам снизу. За Пиппой движется Рэйвен: рукоять ножа зажата в зубах, пистолет пристегнут к бедру. Лицо ее напряженно и сосредоточенно.
Все вокруг воспринимается лишь вспышками, отдельными кусками.
Гвардейцы бегут к стене, выныривая из бараков и складов.
Воют сирены: это полиция. Они быстро отреагировали на сигнал тревоги.
А за всем этим — у меня все внутри сжимается — крыши и дороги, тускло-серые изгибы тротуаров, поблескивающая передо мной Бэк Коув, пятна парков в отдалении и за лабораторным комплексом простор залива. Портленд. Мой город.
На мгновение мне становится страшно. Я боюсь, что сейчас потеряю сознание. Здесь слишком много людей — кишащих и раскачивающихся тел, нелепо искаженных лиц — и слишком много звуков. Горло саднит от дыма. Участок подмостков горит. А через стену все еще перебралось не более четверти наших. Я не вижу матери. Я не знаю, что с ней случилось.
Потом Джулиан прогоняет это состояние. Он обхватывает меня за талию и заставляет опуститься на колени.
— Вниз! Вниз! — кричит он, и мы с грохотом приземляемся на колени в ту самую минуту, как очередь врезается в стену у нас за спиной, высекая осколки камня и пыль. Подмостки под нами скрипят и раскачиваются.
Гвардейцы скопились на земле и расшатывают нашу опору, пытаясь обрушить ее.
Джулиан что-то кричит. Его слова не слышны, но я понимаю, что он говорит мне: нужно двигаться - нужно спускаться на землю. Рядом со мной Тэк помогает Пиппе перебраться через стену. Она двигается неуклюже — мешает тяжелый рюкзак. На мгновение мне кажется, что бомба взорвется прямо здесь и сейчас - кровь и огонь, сладковато пахнущий дым и рикошетящая каменная шрапнель, — но потом Пиппа благополучно перебирается на эту сторону и встает на ноги.
И тут стоящий на земле гвардеец наводит винтовку на Пиппу и ловит ее в прицел. Я хочу закричать, хочу предупредить ее, но не могу издать ни звука.
— Пиппа, ложись! — Рэйвен рывком перелетает стену и сбивает Пиппу с ног как раз в тот самый миг, когда гвардеец нажимает на спусковой крючок.
Едва различимый звук, словно от хлопушки.
Рэйвен дергается и застывает. На мгновение мне кажется, что она просто удивлена: рот ее округляется, глаза расширяются.
Потом она начинает клониться назад, и я понимаю, что она мертва. Она падает, падает, падает...
— Не-ет! — Тэк кидается вперед, хватает Рэйвен за рубашку, не давая ей свалиться со стены, и втягивает ее обратно, к себе на колени. Вокруг кишат люди, снуют по подмосткам, словно крысы, но Тэк просто сидит, покачиваясь, и держит лицо Рэйвен в ладонях. Он вытирает ей лоб, убирает волосы с лица. Незрячий взгляд Рэйвен устремлен на Тэка, губы ее приоткрыты и влажны, глаза расширены, темный шнурок обвивает бедро. Губы Тэка шевелятся - он что-то говорит Рэйвен.
