– Смотри, – приказал он. – Смотри и дрожи,
проклятый англичанин.
Энтони охотно посмотрел на листок, а вот вторую часть
указания выполнить не потрудился. На листке красным цветом была грубо
нарисована человеческая рука.
– Похоже на руку, – заметил он. – Однако я
готов согласиться, что это кубистское изображение солнца на Северном полюсе.
– Это знак Братства Красной Руки. Я член Братства
Красной Руки.
– Что вы говорите? – спросил Энтони, с большим
интересом глядя на лохматого. – А остальные похожи на вас? Я не знаю, что
бы сказало по этому поводу евгеническое общество.
– Пес! – сердито проворчал незнакомец. – Хуже
пса. Платный раб пришедшей в упадок монархии. Отдайте мне мемуары, и вы будете
невредимы. Таково милосердие Братства.
– Уверен, это очень любезно с его стороны, –
сказал Энтони, – но, боюсь, и вы, и оно пребываете в неведении. Мне
указано доставить эту рукопись не в ваше милое общество, а в одно издательство.
Незнакомец засмеялся:
– Неужели вы думаете, что вам позволят дойти до офиса
живым? Хватит болтать. Отдайте бумаги, или я стреляю.
Он выхватил из кармана револьвер и прицелился в собеседника.
Но он недооценил Энтони Кейда. Он не привык иметь дело с
людьми, действующими столь же быстро, как и думают, – или даже быстрее.
Энтони не ждал, пока в него выстрелят. Как только незнакомец вынул револьвер,
Энтони бросился вперед и выбил оружие у него из руки. От сильного удара тот
развернулся спиной к нападавшему.
Шанс был слишком хорош, чтобы его упустить. От мощного,
хорошо рассчитанного пинка незнакомец вылетел за порог и растянулся на полу.
Энтони вышел вслед за ним, но доблестный член Братства
Красной Руки уже свое получил. Он с трудом поднялся и поплелся по коридору.
Энтони не бросился за ним, а вернулся к себе в комнату.
«Вот вам и Братство Красной Руки, – размышлял
он. – Выглядят живописно, а от малейшего прикосновения рассыпаются в прах.
Интересно, как этот тип сюда проник? Одно ясно – задание не так просто, как я
думал. Я уже поссорился как с лоялистской, так и с радикальной партиями.
Вскоре, полагаю, ко мне заявятся делегации от националистов и независимых
либералов. Решено. Сегодня вечером я возьмусь за эту рукопись».
Посмотрев на часы, Энтони удивился – уже почти девять, и
решил пообедать в номере. Неожиданных визитов, он надеялся, сегодня больше не
будет, но чувствовал, что надо быть настороже. Ему вовсе не хотелось, чтобы
кто-то рылся в его вещах, пока он будет внизу, в ресторане. Он позвонил,
попросил меню, выбрал пару блюд и заказал бутылку «Шамбертена». Официант принял
заказ и удалился.
Ожидая, пока ему принесут еду, он вынул рукопись и положил
на стол рядом с письмами.
В дверь постучали, и официант вкатил столик с едой. Энтони в
это время находился у камина. Стоя спиной к двери, он оказался лицом к зеркалу
и, мельком глянув в него, заметил нечто любопытное.
Официант неотрывно смотрел на рукопись. Косо поглядывая на
неподвижную спину Энтони, он медленно двигался вокруг стола. У него дрожали
руки, и он нервно облизывал сухие губы. Энтони более внимательно всмотрелся в
него. Высокий, гибкий, как все официанты, с гладко выбритым, подвижным лицом.
«Итальянец, – подумал Энтони, – не француз».
В критический момент Энтони резко развернулся. Официант
слегка вздрогнул, но сделал вид, что поправляет солонку.
– Как вас зовут? – спросил вдруг Энтони.
– Джузеппе, мсье.
– Итальянец?
– Да, мсье.
Энтони заговорил с ним по-итальянски, и тот отвечал
достаточно бегло. В конце концов Энтони отпустил его кивком, но, даже поглощая
превосходную еду, которую принес Джузеппе, не переставал обдумывать
происшедшее.
Может быть, он ошибся и интерес Джузеппе к рукописи лишь
обычное любопытство? Может быть, и так, но, вспомнив лихорадочное возбуждение
официанта, Энтони укрепился в своем подозрении.
«А к черту все, – подумал Энтони, – не могут же
все встречные-поперечные охотиться за этой проклятой рукописью. Вероятно, мне
почудилось».
Пообедав, он погрузился в чтение мемуаров. Из-за
неразборчивого почерка покойного графа дело шло медленно. Энтони позевывал с
подозрительной частотой. Дочитав до четвертой главы, он остановился.
Пока что он находил мемуары нестерпимо скучными и не
обнаружил в них ни малейшего намека на скандал.
Энтони взял письма, завернул их в бумагу, которой была
обернута рукопись, и спрятал в чемодан. Затем он запер дверь и в качестве
дополнительной предосторожности придвинул к ней стул и поставил на него графин
с водой.
Гордясь своей предусмотрительностью, он разделся и лег в
постель. Еще раз взглянул на мемуары, но, почувствовав, что веки у него
слипаются, положил рукопись под подушку, выключил свет и почти мгновенно
заснул.
Часа через четыре Энтони внезапно проснулся. Он не понял,
что его разбудило, может быть, звук, а может быть, сознание опасности, сильно
развитое у любителей приключений.
Сначала он лежал тихо, пытаясь сосредоточиться на своих
ощущениях. До него донеслось робкое шуршание, а затем он увидел темную фигуру
где-то между собой и окном – на полу, возле чемодана.
Энтони резко соскочил с постели и включил свет. Человек,
стоявший на коленях перед чемоданом, метнулся в сторону.
Это был официант Джузеппе. В его правой руке сверкнул
длинный тонкий нож. Он бросился прямо на Энтони, который уже полностью осознал
опасность. Энтони был безоружен, а Джузеппе заблаговременно позаботился об
оружии.
Энтони отскочил в сторону, и Джузеппе промахнулся. В
следующую минуту оба, сплетясь в крепких объятиях, катались по полу. Энтони
сосредоточил все свои силы на том, чтобы крепко держать правую руку Джузеппе и
не дать ему возможности воспользоваться стилетом. Он медленно отклонял оружие и
в то же время чувствовал, как другой рукой итальянец схватил его за горло, но,
даже задыхаясь, не ослаблял своих отчаянных усилий.
Нож с резким звоном упал на пол. В то же мгновение итальянец
резким рывком освободился от захвата. Энтони тоже вскочил, но совершил ошибку,
бросившись к двери и преградив противнику путь к отступлению. Он слишком поздно
увидел, что стул и графин с водой находятся там же, где он их оставил.
Джузеппе проник через окно и сейчас воспользовался им снова.
Когда Энтони отпрыгнул к двери, он выскочил в окно, перелез на соседний балкон
и исчез в смежном номере.
