Стена дома находилась справа от него, он осторожно вышел на
усыпанную гравием тропинку, освещенную широким лучом света, падающим из
открытого окна, и ясно услышал говор мужских голосов.
– Господи! Ну что за идиоты, – ругнулся
Энтони. – Неплохо бы их пугнуть.
Он подкрался к окну и немного наклонился, чтобы оставаться
незамеченным, потом очень осторожно поднял голову на уровень подоконника и
заглянул в комнату.
За столом расположилась мужская компания. Четверо из них
были крупными, плотными особями, с высокими скулами и раскосыми венгерскими
глазами. Двое других – маленькие, подвижные, суетливые – походили на крыс. Они
изъяснялись на французском, но четверо крупных мужчин говорили на нем неуверенно,
хриплыми, гортанными голосами.
– Босс? – прорычал один из них. – Ну, когда
же он приедет?
Один из тех, что поменьше, пожал плечами:
– Теперь уже с минуты на минуту.
– Пора бы уже, – проворчал первый. – Я этого
вашего босса никогда не видел, но сколько великих, славных дел мы могли бы
совершить за эти дни праздного ожидания!
– Глупец, – с некоторой горечью произнес маленький
человек, скорее всего француз. – Ваша драгоценная компания только на то и
способна, что попадаться в руки полиции! Гориллы-неумехи!
– Ага! – пророкотал другой коренастый
малый. – Вы оскорбляете Братство? Хотите, чтобы вас нашли со знаком
Красной Руки на шее?
Он приподнялся, свирепо глядя на наглеца, но один из
собратьев дернул его за рукав.
– Не надо ссориться, – примирительно сказал
он. – Мы же делаем одно общее дело. Насколько я слышал, Король Виктор не
терпит неповиновения.
Энтони услышал в темноте шаги часового и спрятался за
кустом.
– Кто это? – спросил один из мужчин.
– Карло совершает обход.
– А! А как там с узником?
– С ним все в порядке. Быстро приходит в себя. Уже
оправился от моего удара по голове.
Энтони тихо отодвинулся.
«Господи! Что за люди, – подумал он. – Обсуждают
свои проблемы при открытом окне, а этот дурак Карло расхаживает вокруг дома,
как слон, и ничего не видит, как летучая мышь! К тому же герцословаки и
французы вот-вот подерутся. Да, штаб Короля Виктора в опасном положении.
Забавно, очень забавно было бы преподать им урок».
С минуту он стоял в нерешительности, чему-то улыбаясь.
Вдруг у него над головой раздался приглушенный стон.
Энтони посмотрел вверх. Стон повторился.
Энтони быстро огляделся. Карло появится еще не скоро.
Ухватившись за толстый ствол дикого винограда, он ловко вскарабкался до
подоконника второго этажа. Окно было закрыто, но инструментом, вынутым из
кармана, он отодвинул засов.
Послушав с минуту, он легко спрыгнул в комнату. В дальнем
углу стояла кровать, на ней лежал человек, фигура которого была едва различима
в полумраке.
Энтони подошел к кровати и осветил карманным фонарем лицо
пленника. Это было лицо иностранца, бледное и изнуренное. Голова его была
обмотана толстым слоем бинтов.
Руки и ноги его были связаны. Увидев Энтони, человек не
сумел скрыть удивления.
Энтони склонился над ним, но, услышав у себя за спиной
какой-то шум, развернулся и полез в карман пиджака.
Его остановила резкая команда:
– Руки вверх, сынок! Ты не ожидал увидеть меня здесь,
но я сел на вокзале Виктория на тот же поезд, что и ты!
В дверях стоял мистер Хирам Фиш. Он улыбался, а в руке у
него блестел большой автоматический пистолет.
Глава 25
Вечер вторника в Чимнизе
После обеда лорд Катерхэм, Вирджиния и Бандл сидели в
библиотеке. Это был вечер четверга. Со времени довольно таинственного
исчезновения Энтони прошло часов тридцать.
Бандл по крайней мере седьмой раз повторяла последние слова
Энтони, сказанные у Гайд-парка.
– «Спасибо, я вернусь сам», – задумчиво повторила
Вирджиния. – Похоже, он не собирался отсутствовать так долго. И вещи свои
оставил здесь.
– И он не сказал вам, куда едет?
– Нет, – ответила Вирджиния, глядя прямо перед
собой. – Он ничего мне не говорил.
Минуту-другую стояла тишина, которую нарушил лорд Катерхэм.
– Я бы сказал, – произнес он, – держать отель
менее хлопотно, чем загородное поместье.
– Вы имеете в виду…
– Маленькую табличку, которая висит во всех номерах:
«Постояльцы должны сообщить администрации о своем отъезде до двенадцати часов
дня».
Вирджиния улыбнулась.
– Вынужден признаться, – продолжал он, – что
я старомоден и неразумен. Я знаю, сейчас модно приезжать и уезжать когда
заблагорассудится, словно ты остановился в отеле. Та же свобода передвижений,
разве что никто тебе не предъявит счет!
– Ты старый брюзга, – упрекнула его Бандл. –
У тебя есть мы с Вирджинией. Что тебе еще надо?
– Ничего, ничего, – поспешно заверил их лорд
Катерхэм. – Дело вовсе не в этом. Дело в принципе. Моя жизнь полна
беспокойства. Хотя последние двадцать четыре часа я провел почти идеально.
Покой, полный покой. Ни ограблений, ни какого бы то ни было другого насилия, ни
детективов, ни американцев. Но я бы получил от этого покоя еще больше
удовлетворения, если бы чувствовал себя по-настоящему в безопасности. Я все
время повторял себе: «Кто-то из них может появиться в любую минуту». И это мне
отравляло все удовольствие.
– Что ж, пока никто не появился, – отозвалась
Бандл. – Мы в полном одиночестве, о нас, можно сказать, забыли. И Фиш
как-то странно исчез. Он что-нибудь сказал?
– Ни слова. Когда я видел его в последний раз, он ходил
взад-вперед по розовому саду и курил эти свои отвратительные сигары. А потом
словно испарился.
– Наверное, его кто-то похитил, – выразила надежду
Бандл.
– Через день-другой, полагаю, люди из Скотленд-Ярда
вытащат из озера его тело, – оживленно подхватил лорд. – Поделом мне.
В мои годы мне бы спокойно отправиться за границу, заботиться о своем здоровье,
а не позволять Ломаксу вовлекать себя в рискованные игры. Я…
Его прервал Тредуэлл.
– Ну, – раздраженно спросил лорд Катерхэм, –
что там?
