– Я ни минуты не верил, что вы застрелили принца
Михаила, сэр, – возразил суперинтендант Баттл. – У нас чутье на такие
вещи. Но я чувствовал, что вы чего-то боитесь, и это меня озадачивало. Если бы
я раньше узнал, кто вы такой на самом деле, я бы поверил вполне убедительным
уликам и арестовал вас.
– Я рад, что мне удалось скрыть от вас хоть одну
опасную для меня тайну. Все остальное вы у меня благополучно выпытали. Вы
чертовски хороший работник, Баттл. Я всегда буду думать о Скотленд-Ярде с
уважением.
– Потрясающе, – пробормотал Джордж. – Самая
потрясающая история, которую я когда-либо слышал. Я… я едва могу в это
поверить. Вы уверены, барон, что…
– Дорогой мистер Ломакс, – несколько жестко
произнес Энтони, – я не намерен просить министерство иностранных дел о
поддержке без представления самых веских документальных доказательств. А сейчас
предлагаю прерваться и обсудить с вами, барон и мистер Айзекстайн, условия
кредита.
Барон встал и щелкнул каблуками.
– Когда я увижу вас королем Герцословакии, –
торжественно произнес он, – это будет самым счастливым моментом в моей
жизни, сэр.
– Кстати, барон, – беззаботно произнес Энтони,
взяв того под руку, – я забыл вам сказать. Тут есть один тонкий момент. Я,
видите ли, женат!
Барон, с выражением нескрываемой досады на лице, сделал
шаг-другой назад.
– Я знал, что тут нечисто что-то, – прогудел
он. – Боже милосердный! Он женился на чернокожей женщине в Африке!
– Ну-ну, не так все плохо, – засмеялся
Энтони. – Она белая – белая с головы до пят!
– Хорошо. Тогда это респектабельный морганатический
брак.
– Ни в коем случае! Она будет моей королевой! И не надо
мотать головой! Она полностью соответствует этому посту. Она дочь английского
пэра, род которого восходит ко временам Вильгельма Завоевателя. К тому же
сейчас даже модно, когда особы королевской крови вступают в брак с
представителями аристократии. Кроме того, она немного знакома с Герцословакией!
– Бог мой! – взволнованно воскликнул обычно
спокойный Джордж Ломакс. – Это случайно не… Вирджиния Ревел?
– Совершенно верно, – подтвердил Энтони, –
Вирджиния Ревел.
– Дорогой друг, – радостно вскочил лорд
Катерхэм, – я имею в виду… сэр, я вас поздравляю! От всей души. Она –
изумительное создание!
– Благодарю вас, лорд Катерхэм, – ответил
Энтони. – Она действительно изумительное создание, и даже больше!
Мистер Айзекстайн с любопытством смотрел на него.
– Простите, ваше высочество, а когда же состоялось
бракосочетание?
Энтони улыбнулся:
– По правде говоря, только сегодня утром!
Глава 30
Энтони вступает в новую должность
– Прошу вас, джентльмены, я присоединюсь к вам через
минуту, – произнес Энтони.
Он подождал, когда все выйдут, и повернулся к
суперинтенданту Баттлу, сосредоточенно изучавшему панельную обшивку.
– Ну что, Баттл? Хотите меня о чем-то спросить?
– Да, сэр, хочу, хотя не представляю, как вы об этом
догадались? Впрочем, я сразу понял, что вы очень сообразительный человек.
Полагаю, убитая – это покойная королева Варага?
– Именно так, Баттл. Надеюсь, вы не станете
распространяться об этом. Вам известно, как я отношусь к семейным тайнам.
– Доверьтесь мистеру Ломаксу, сэр. Никто никогда ничего
не узнает. То есть знать будут многие, но дальше этого не пойдет.
– Так о чем вы хотели меня спросить?
– Нет, сэр… это так, между прочим. Мне интересно знать,
почему вы так надолго отказались от своего имени? Я не слишком много себе
позволяю?
– Ничуть. Я вам расскажу. Я убил себя по вполне
понятным причинам, Баттл. Моя мать была англичанкой. Я получил образование в
Англии, и она интересовала меня гораздо больше, чем Герцословакия. С этим
опереточным титулом я чувствовал себя совсем по-дурацки. Видите ли, в ранней
юности я был одержим демократическими идеями. Верил в чистоту идеалов и всеобщее
равенство. И особенно не доверял королям и принцам.
– А с тех пор? – осторожно осведомился Баттл.
– О, с тех пор я много путешествовал и повидал мир.
Равенства как такового на свете ничтожно мало. Заметьте, я до сих пор верю в
демократию, но ее приходится насаждать насильно, буквально запихивать людям в
глотки. Люди не хотят быть братьями. Может быть, когда-нибудь захотят, но не
сейчас. Моя вера во всеобщее братство окончательно умерла в тот день, когда на
прошлой неделе, приехав в Лондон, я увидел, как люди, стоявшие в вагоне метро,
наотрез отказывались потесниться и впустить входящих! В обозримом будущем людей
нельзя превратить в ангелов, взывая к лучшим сторонам их натуры, но разумными
усилиями их можно заставить вести себя более или менее прилично. Я по-прежнему
верю в человеческое братство, но его пока нет. И не будет по крайней мере еще
тысячу лет. Что толку в нетерпении? Эволюция – процесс продолжительный.
– У вас очень интересные воззрения, сэр, –
усмехнулся Баттл. – Если позволите, я уверен, вы будете прекрасным
королем!
– Благодарю вас, Баттл, – тяжело вздохнул Энтони.
– Вы, кажется, не особенно рады этому, сэр?
– Даже не знаю. Думаю, это может оказаться забавным. Но
ведь я всегда бежал от постоянной работы!
– Сейчас, полагаю, вы считаете это своим долгом, сэр?
– Боже правый! Нет! Что за мысли? Дело в женщине,
Баттл, и только в женщине! Ради нее я бы стал больше чем королем!
– Понимаю вас, сэр!
– Я все устроил так, что барон с Айзекстайном не
передерутся! Одному нужен король, другому – нефть. Каждый получит, что хочет, а
я… Господи, Баттл, вы когда-нибудь любили?
– Я очень привязан к миссис Баттл, сэр!
– Очень привязан к миссис… о, вы не понимаете, о чем я
говорю! Это совсем другое!
– Простите, сэр, этот ваш человек ждет за окном?
– Борис? Да, вот он. Удивительный малый. Это счастье,
что пистолет сам выстрелил во время потасовки и убил леди. Иначе Борис свернул
бы ей шею, и вам пришлось бы его повесить. Его привязанность к династии
Оболовичей просто поразительна. Мне показалось странным, что после смерти
Михаила он привязался ко мне – ведь не мог же он знать, кто я такой.
