— Какой — следующей?
Я взял с полки старинное фото Женевьевы с медальоном на шее и вспомнил, как мы с Леной впервые разглядывали его. Казалось, с того дня прошло не несколько месяцев, а несколько лет.
— Мне казалось, это история о тебе и Лене. События, произошедшие в ее день рождения, вызвали множество вопросов, на которые у меня нет ответов. Никогда не слышала, чтобы чародею не приходилось выбирать между Светом и Тьмой в день объявления — за исключением семьи Лены, которые лишены возможности выбирать. Мэкон больше не сможет помочь нам, поэтому ответы придется искать самостоятельно.
Люсиль запрыгнула на мамино кресло и навострила уши.
— Я не знаю, с чего начать.
— «Выбирающий начало пути выбирает и место назначения».
— Генри Торо?
— Гарри Эмерсон Фосдик. Чуть более старый и менее прямолинейный, но однако вполне актуальный, как мне кажется, — ответила Мэриан и, улыбнувшись, прислонилась к дверному косяку.
— А вы мне поможете?
— Я не могу надолго оставлять Оливию одну, а то она переставит все книги по-своему, и тогда нам придется учить китайский.
Она помолчала, наблюдая за мной, совсем как мама, и добавила:
— Думаю, ты вполне справишься сам. По крайней мере поначалу.
— У меня же все равно нет выбора. Вы не можете мне помочь, вы ведь хранительница.
Я до сих пор не мог простить Мэриан за то, что она прекрасно знала, что моя мама имела отношение к миру чародеев, но отказывалась объяснять, почему и какое именно. Мэриан многого не рассказывала мне о жизни и смерти мамы. На все мои попытки она отвечала, что есть правила, которым она как хранительница обязана подчиняться.
— Я могу только помочь тебе помочь себе самому. Я не имею права влиять на ход событий, на противостояние Тьмы и Света, на порядок вещей.
— Прямо как в сериале «Звездный путь»! Планета должна развиваться в своем темпе, нельзя сообщать людям о гиперпространстве или скорости деформации, пока они сами не вычислят это, но капитан Кирк и команда «Энтерпрайз» в конце концов все равно нарушают правила!
— В отличие от капитана Кирка, у меня нет права выбора. Хранитель связан клятвой никогда не выступать на стороне Тьмы или Света. Я не могу изменить свою судьбу, даже если захочу. Я занимаю свое место в мире чародеев, в порядке вещей.
— Все равно!
— Это не мой выбор! У меня нет права менять то, как все устроено. Если я хотя бы попытаюсь, то могу уничтожить не только саму себя, но и тех людей, которым захочу помочь.
— Но мама-то все равно умерла.
Может, я зря сказал это, но я просто не мог понять ее логики. Мэриан не имеет права пытаться защитить дорогих ее сердцу людей, но самый дорогой ей человек все равно умер.
— Ты хочешь знать, могла ли я предотвратить смерть твоей матери?
Она догадывалась, что меня интересует именно это. Я молча уставился на свои кеды. Не уверен, что готов услышать ответ. Мэриан взяла меня за подбородок и заглянула в глаза:
— Я не знала, что твоя мать в опасности, Итан. Но она прекрасно понимала, чем рискует.
Ее голос дрожал, я зашел слишком далеко, но обратного пути не было. Я набирался смелости для этого разговора уже несколько месяцев.
— Я бы с радостью оказалась в этой машине вместо нее. Думаешь, я не спрашивала себя тысячу раз: может быть, я что-то знала или могла что-то сделать, чтобы спасти Лилу… — она умолкла на полуслове.
«Я чувствую то же самое. Ты держишься за острые зубья той же самой решетки, что и я. Мы оба потерялись».
Мне хотелось сказать ей об этом. Но я промолчал, а она неуклюже обняла меня и быстро отстранилась. Я едва успел ощутить ее прикосновение, как дверь за ней захлопнулась. Я взглянул на стопки бумаг.
— Аккуратней, они намного старше тебя!
Люсиль склонила голову набок и посмотрела на меня, а потом замерла и уставилась на кресло моей матери огромными, как блюдечки, голубыми глазами. Там никого не было, но тут я вспомнил, что сказала мне Эмма: «Кошки могут видеть умерших. Поэтому они могут так долго смотреть в пустоту, хотя там никого нет. Они смотрят не в пустоту, а сквозь нее».
— Мама? — сделав шаг в сторону кресла, осторожно спросил я.
Она не ответила, а может, и ответила, потому что на кресле лежала книга, которой еще минуту назад там не было. «Тьма и Свет: происхождение магии». Одна из книг Мэкона. Я видел ее в библиотеке Равенвуда. Я взял ее в руки — оттуда выпала обертка от жевательной резинки, наверное, мамина закладка. Я наклонился поднять ее, но комната закачалась, меня закружило в водовороте света и красок. Я попытался сфокусировать взгляд, чтобы не упасть в обморок, но голова кружилась слишком сильно. Паркет стремительно приближался, и тут я ударился о землю. Глаза защипало от едкого дыма.
Когда Абрахам вернулся в Равенвуд, дом был весь в пепле. Из открытых окон второго этажа обугленных руин поместий Гэтлина валил дым и падали черные хлопья. Абрахам поднялся по лестнице, оставляя следы на тонком слое пепла, покрывающего ступеньки. Не выпуская из рук «Книгу лун», он наглухо закрыл окна на последнем этаже. Хотя он не смог бы расстаться с ней, даже если бы захотел. Айви, старая кухарка из Гринбрайра, оказалась права: книга звала его тихим шепотом, слышным лишь ему одному.
Войдя в кабинет, Абрахам положил книгу на полированный стол из красного дерева. Он точно знал, какую страницу нужно открыть, как будто книга сама раскрылась перед ним на нужном месте. Как будто она понимала, что ему нужно. Абрахам видел книгу впервые, но был уверен, что на этих страницах заключен ответ на вопрос, как спасти Равенвуд.
Книга предложила ему то, чего он хотел больше всего на свете. Но за все нужно платить. Абрахам посмотрел на латинский шрифт и сразу же узнал его. Заклинание, о котором он читал в других книгах. Которое он всегда считал мифом. Но он ошибался, потому что со страницы на него смотрело именно оно.
Из-за плеча Абрахама раздался голос Ионы:
— Абрахам, надо выбираться отсюда! Федералы уже близко! Они сжигают все на своем пути и не собираются останавливаться, пока не дойдут до Саванны! Надо уходить в тоннели!
Голос Абрахама прозвучал решительно и как-то по-новому, он даже сам обратил на это внимание:
— Я никуда не уйду отсюда, Иона!
— О чем ты говоришь? Надо спасать все, что можно, и выбираться!
Иона схватил брата за плечо и тут заметил лежащую перед ним книгу. Он уставился на строчки, не в силах поверить своим глазам.
— Daemonis Pactum? Сделка с демоном? — попятился Иона. — Это то, что я думаю? Это «Книга лун»?
— Странно, что ты ее узнал! Ты никогда не уделял должного внимания обучению!
Иона давно привык к оскорблениям Абрахама, но сегодня брат говорил каким-то особенным тоном.
