Остаток дня мы шли через чащу.
Уже вечерело, когда я услышала впереди негромкий гул, но не сразу сообразила, что он означает. Чем дальше мы шли, тем громче становился шум. Миновав рощицу, мы вышли на небольшую поляну. И тут я наконец увидела источник звука.
Это был прекрасный водопад.
На высоком холме темнели груды камней, образовывая нечто вроде лестницы. Вода, пенясь, перехлестывала через камни, падала вниз и, разлетаясь на множество струй, рушилась в широкое лазурное озеро, лежавшее у подножия холма. Озеро окружали деревья и кусты, усеянные мелкими алыми цветами. Очаровательное место!
Приблизившись к одному из кустов, я заметила, что он как будто шевелится. Я сделала еще один шаг — и сотни бабочек вспорхнули в воздух. Они были двух видов: шоколадные с кремовыми полосками и черно-коричневые, с голубыми полосками и крапинками. Я засмеялась и закружилась в облаке разноцветных бабочек. Вскоре они снова опустились, причем некоторые уселись мне на руки и на футболку.
Забравшись на камень, нависавший над озером, я как следует рассмотрела бабочку, сидевшую у меня на пальце. Когда она улетела, я еще немного постояла, любуясь падающей вниз водой. И тут за спиной у меня раздался знакомый голос:
— Красиво, правда? Это мое самое любимое место в мире.
— Да. Я никогда не видела ничего похожего.
Рен подошел ко мне и пересадил бабочку с моей руки себе на палец.
— Вот эти называются бабочки-вороны, а другие — голубые тигры. Тигры ярче, и их проще заметить, поэтому они живут вместе с воронами, для маскировки.
— Для маскировки? Зачем им это?
— Вороны несъедобные. Строго говоря, они вообще ядовитые, поэтому другие бабочки стараются походить на них, чтобы обмануть хищников.
Рен взял меня за руку и повел по узкой тропке вдоль водопада.
— Мы разобьем тут лагерь. Присядь. Мне нужно кое-что тебе рассказать.
Я отыскала ровное местечко и поставила на землю свой рюкзак. Потом вытащила бутылку воды и уютно расположилась у скалы.
— Ладно, я тебя слушаю.
Рен некоторое время расхаживал туда-сюда, собираясь с мыслями, потом заговорил:
— Мы пришли сюда потому, что я хочу отыскать своего брата.
Я чуть не захлебнулась глотком воды.
— Твоего брата? Я думала, он умер. Ты никогда не упоминал о нем, только сказал, что он был проклят вместе с тобой. Значит, он не умер и живет здесь?
— Честно говоря, я пока не знаю, жив он или мертв. Но если я жив, логично допустить, что и мой брат тоже не умер. Мистер Кадам уверен, что он до сих пор живет здесь, в этих джунглях.
Рен ненадолго отвернулся к водопаду, потом сел рядом со мной, по-турецки скрестив свои длинные ноги, и взял меня за руку. Рассеянно перебирая мои пальцы, он снова заговорил:
— Я тоже верю, что он жив. У меня такое чувство, понимаешь? План у меня такой: я хочу прочесать весь этот лес по спирали, расширяющимися кругами. Рано или поздно кто-то из нас двоих учует запах брата. Если же Кишан так и не покажется или если я за несколько дней не обнаружу его запах, мы вернемся, встретимся с мистером Кадамом и продолжим наше путешествие.
— А я что должна делать?
— Ждать здесь. Я надеюсь, что если Кишан не захочет слушать меня, то встреча с тобой убедит его. И еще я надеюсь, что…
— На что ты надеешься?
Рен помотал головой.
— Сейчас это не важно.
Он задумчиво сжал мою руку, потом резко вскочил.
— Давай-ка я помогу тебе разбить лагерь, чтобы поскорее отправиться на поиски!
Рен отправился в лес на поиски дров для костра, а я бросила на землю простую в установке двухместную палатку, пристегнутую ремнями к моему рюкзаку. «Спасибо, мистер Кадам!» Расстегнув мешок, в который была упакована палатка, я раскатала ее на ровном участке земли. Через несколько минут Рен пришел мне на помощь. Он уже успел развести костер и сложить рядом внушительную пирамиду сучьев для поддержания огня.
— Вот это прыть, — завистливо вздохнула я, натягивая ткань палатки на крюк.
Рен просунул голову с другой стороны и улыбнулся до ушей.
— У меня было достаточно времени, чтобы научиться выживанию в дикой природе.
— Я так и поняла.
Рен расхохотался.
— Брось, Келлс! Зато ты умеешь делать кучу других вещей, о которых я даже понятия не имею! Например, как ставить вот эту палатку.
Я улыбнулась.
— Натягивай ткань на стойку, вот и вся наука.
Мы быстро покончили с делом, и Рен отряхнул руки.
— Четыреста лет назад палатки были совсем другие. Внешне похожи на эту, только гораздо сложнее. И стойки у нас были деревянные.
Он подошел ко мне, дернул за косу и в порыве чувств чмокнул в лоб.
— Поддерживай огонь. Он отпугивает диких зверей. Я пойду в джунгли, хочу описать несколько кругов вокруг нашего лагеря, но вернусь до темноты.
С этими словами Рен бросился в джунгли, на ходу превратившись в тигра. Минуту-друтую я думала о нем и улыбалась, теребя косу.
Чтобы чем-то занять себя до возвращения Рена, я решила порыться в рюкзаке и посмотреть, что мистер Кадам приготовил мне на ужин. Как я и ожидала, он снова превзошел сам себя — меня ждала упаковка сублимированного цыпленка с рисом и шоколадный пудинг на десерт! Я бросила на угли плоский камень, перелила воду из бутылки в котелок и поставила его в огонь. Когда вода закипела, я сняла котелок, использовав футболку вместо прихватки, и залила кипятком свой сухой ужин. Подождав несколько минут, я набросилась на еду, которая оказалась на удивление вкусной. По крайней мере, намного лучше индейки из тофу, которую Сара готовит на день Благодарения.
Спускались сумерки, и я решила, что в палатке мне будет безопаснее, поэтому перебралась туда и свернула бабушкино одеяло, чтобы использовать его вместо подушки.
Вскоре вернулся Рен, и я услышала, как он подбрасывает ветки в огонь.
— Пока никаких следов, — сказал он, потом превратился в тигра и улегся у входа в палатку.
Я расстегнула внутреннюю часть палатки и спросила, не возражает ли он снова побыть моей подушкой. Вместо ответа Рен перекатился поближе и растянулся во весь рост. Я подползла к нему, положила голову на его мягкую шерсть и завернулась в одеяло. Вскоре я уже спала, убаюканная басовитым мурлыканьем, мерным эхом отдававшимся в тигриной груди.
Когда я проснулась, Рена уже не было, он вернулся только к обеду, когда я расчесывала волосы.
— Привет, Келлс. Я принес тебе кое-что, — небрежно бросил он, протягивая мне три манго.
— Спасибо! А… можно спросить, откуда ты их взял?
