– За что? – суховато спросил тот.
– За то, что мне, видимо, придется вас разочаровать. За ваши напрасные хлопоты. За наше дело, которого больше не будет.
– Хочешь сказать, что ты предпочитаешь виселицу? – уточнил Бикфорд, – сынок, эта женщина – враг Англии! Назови мне хоть одну разумную причину, почему ты должен спасать ее такой ценой, иначе я решу, что ты сошел с ума.
– У нее хороший коньяк, – вымолвив это, Рик откинулся на стену и с удовольствием закрыл глаза. Он чувствовал приятную расслабленность, не имеющую ничего общего с потерей крови, это было чувство, которое посещало его всегда, когда сомнения оставались позади, а трудное решение было принято.
– Мальчишка, – фыркнул Бикфорд, – благородный, но чертовски глупый. Я предвидел это, и принял решение за тебя. Люди Каслри отправились в Гринвич еще на рассвете, пока ты, сынок, изволил отдыхать в обмороке.
– Что? – Рик немедленно отлип от стены, – Мишель схвачена?
– Ха… С этой женщиной я бы не отказался иметь дело. Если когда-нибудь Луи перестанет нуждаться в ее услугах, я попробую предложить ей место. Она исчезла из своего гнездышка, – пояснил он, – причем не оставила людям Каслри ничего, даже завязки от пеньюара. Все, что не забрала с собой, сгорело в камине. Когда за ней приехали, пепел был еще теплым.
– А… приказ?
– Приказ, разумеется, со мной. Обратной силы он не имеет, если ты об этом. Ты свободен, сынок. Хотя по-прежнему глуп. Наверное, кому-то надо всерьез заняться твоим образованием, раз уж этого не сделали родители, – Бикфорд покачал головой, – Например – шпага. Если ты ее носишь, то должен хотя бы отличать эфес от лезвия. Думаю, первую тренировку мы с тобой назначим уже сегодня, перед обедом. Что ты на меня смотришь с таким удивлением? Неужели никто так и не удосужился тебя просветить, что в свое время твой престарелый партнер был первой шпагой Лондона? Думаю, за прошедшие годы я не так уж много забыл.
– Мда… – протянул Рик, – На Карибах мне как-то не приходилось применять шпагу. Там в чести оружие посерьезнее.
– Здесь Лондон, мой друг, а не Карибы. Здесь больше цениться изящество шпаги, чем брутальность эспадрона, – Адам загадочно улыбнулся. – Залечим твою рану, и я тебе покажу, на что еще годен старик Бикфорд.
Джеймс улыбнулся ему в ответ.
* * *
День, который изменил его жизнь, начался как обычно, с плотного завтрака в компании Адама. За последние дни они очень сблизились и Рик с удивлением понял, что получает удовольствие от общества старого джентльмена. Не говоря уже о том, что Бикфорд действительно оказался великим мастером шпаги, и несколько уроков, которые Рик получил, полностью изменили его представление об этом искусстве. Оказалось, что фехтуя, нужно работать не только рукой, плечом и коленями. Если при этом включаешь мозги, результат может оказаться поразительным! Серии обманных ударов и финтов, которые могли заставить противника раскрыться, можно было просто угадать, как в картах, когда изучишь манеру соперника, а можно – рассчитать, как в шахматах, с помощью логики.
– Меньше прыгай, больше думай, – добродушно командовал Бикфорд, в очередной раз отмечая «касание» на кожаном нагруднике своего молодого партнера, – и думай сначала об обороне, потом – о нападении. Первое – важнее. Что толку, если ты красивым выпадом уколешь противника в плечо, а потом с удивлением обнаружишь, что четыре фута стали торчит в твоем животе? Следи за стойкой! Ты все время должен быть повернут к сопернику боком, чтобы уменьшить площадь поражения. И с выпада уходи аккуратно, колоть и в грудь и в спину одинаково удобно. Но главное – внимание. Следи за противников, за его глазами и плечами, оттуда начинается удар. Хороший бой – это всего пара минут. Либо ты победитель, либо…
– Я понял.
Мужчины никого не ждали ни к обеду, ни, тем более, к завтраку, предвкушая приятный день в обществе друг друга. Эдит в последнее время визитами их не баловала, а когда приезжала, то всегда это было ненадолго. Лицо ее в такие моменты светилось робким пока счастьем. Адам радовался, что семейная жизнь дочери, похоже, пошла на лад. Рик помнил о совете, который дала Кларку очаровательная французская шпионка, и принимал «хорошие» новости скорее настороженно, но помалкивал. Его мнение о Ричмонде давно сложилось, и поколебать его не могло ничто.
Накануне дом посетил священник местного прихода, и сделал запись в церковной книге, согласно которой сирота Джеймс по всем правилам усыновлялся Адамом Бикфордом, получая имя Родерик Джеймс Адам Бикфорд. Со всеми вытекающими отсюда юридическими и имущественными правами. Следующим посетителем стал пожилой нотариус. Его Адам провел в кабинет и о чем-то долго совещался с ним, а когда вышел, глаза у него были какими-то уж чересчур лукавыми. Но Рик ни о чем не спросил старика.
День шел своим чередом. Адам занимался делами, Рик и Денни упражнялись в фехтовальном зале, потом перешли к более интеллектуальному занятию – бурбону и картам. Один раз штурману показалось, что возле ворот особняка остановился экипаж, но поскольку лакей не доложил о посетителе, оба согласно решили, что им почудилось.
Приятную во всех отношениях беседу двух джентльменах прервал шум в холле и тревожные голоса слуг. Они звучали как-то так, что оба моряка мгновенно поняли: случилось что-то действительно очень плохое.
– Что произошло? – спросил Рик у старого лакея, застывшего в дверях с растерянным видом.
– Сэр, там, в пруду, – пробормотал он, – садовник говорит… что-то белое, сэр.
– Что – белое? – удивился Денни, – простынь? Или какое-то животное?
– Ка… кажется, там человек, сэр.
Сердце Рика мгновенно ухнуло в пятки. Предчувствие беды было таким сильным, что молодой человек ощутил его как физическую боль. Не говоря ни слова, он бросился в сад. Денни последовал за ним.
Когда они подоспели, проломившись напрямик сквозь заросли акации, тайны уже не было. Двое садовых работников как раз выносили из воды тело, облепленное мокрым белым платьем и светлыми волосами. Было ясно без слов, что несчастье случилось несколько часов назад, и всякое искусственное дыхание или непрямой массаж сердца будут здесь полностью бесполезны.
Рик опустился на колени, в траву, сырую от вечерней росы, и осторожно отвел волосы с лица мертвой Эдит. Оно не было перекошенным от боли или страха. Но не было и безмятежным, словно землю покинул ангел. Глаза девушки были широко открыты и в них застыло выражение, которое Рику было суждено запомнить на всю жизнь: «За что?»
– Всего лишь за то, что твой отец усыновил меня и сделал своим наследником, – понял Рик, – другой причины не было. Если б я знал…
– Вы о чем, капитан? – спросил Денни, опускаясь рядом.
– Он убил ее. Когда понял, что не получит наследства Бикфордов, он ее убил.
Денни был не из тех, кому надо было что-то объяснять дважды.
– Думаешь, это Ричмонд?
– А кто еще мог сотворить такое с ангелом? – Рик сжал ладонями голову Эдит, словно надеялся, что она проснется, – Он умрет за это, Денни. Клянусь жизнью, он за это умрет!
