Старик испытующе поглядел на Вадима, прямо в глаза. Молодой князь взора не отвел, выдержал проницательный взгляд серых глаз купца.
– Нет, и не было у Новгорода вражды с руссами, – строго, как приговор, произнес Худота, – пока сынок Боривоя не оперился. Именно Гостомысл затаил на руссов злобу.
– Это еще с чего?
– А с того, княже, что почти все чудинские рода под Русью ходят и дань в Белоозеро возят, – старик осекся, – возили… Вот его жаба в сердце и сосала, и он про то стал отцу своему Боривою нашептывать: дескать, неладно, что ежели так и дальше пойдет, то Новгород и вовсе без данников останется. А ведь Новгород о ту пору и сам выход варягам давал.
– А что варяги с Русью не воевали?
– Как же, княже, не смели. Покуда Гостомысл, змееныш этот, не подсобил Гутруму…
– Вот те раз, – не удержался и хлопнул по столу Вадим, – во дела…
– Да, – подтвердил купец, – дела худы стали, когда варяги к Белоозеру подступили. А Гостомысл в обход Боривоя пообещал Гутруму, что новгородцы не выступят в поход, покуда варяги брать наш град станут.
– Хитер этот ваш Гостомысл, – качнув головой, изрек молодой князь, – и расчетлив. Покуда бы варяги и Русь изводили себя в сечах, новгородцы бы силы накопили.
– Истинно так! – сжав кулаки, громогласно пробасил воевода, – истинно так!
– Так, да не так, – охладил всех Худота. – Гостомыслу ходу его планам не давал Боривой. Тот желал объединиться с нами и совместно ударить по Гут-руму.
– Да не вышло… – обронил воевода и тут же уловил строгий погляд купца, чего, мол, старших перебиваешь.
– Гостомысл сдержал слово, – после короткой паузы вновь начал Худота, – убедил отца, что рано еще в поход выступать – силы маловато. А тем временем Гутрум выступил на Белоозеро…
Князь устало выдохнул.
– Далее я знаю.
– После того, как нам, руссам, пришлось рассеяться да словно мышам каким попрятаться до поры, Боривой поддался на уговоры сынка и стал чудин-ские рода под Новгород прибирать.
– Я понял, Худота, понял, – Вадим поднял ладонь, прерывая рассказ купца. – Теперь все встает на свои места. Значит… теперь в Новгороде князем Гостомысл, а он-то уж менее всего рад будет силе руссов.
– Оттого-то и хотел Гостомысл полонить тебя, княже, – уточнил Худота.
– Ясно и так. – Вадим задумался.
И было от чего голову поломать. Княжество Белозерское далеко, людей под рукой мало, с одной стороны новгородцы, поперек варяги в Альдегьюборге… Стоп! А что же в самом Белоозере?
– А кто нынче в граде нашем засел? – спросил он присутствующих.
– Так известно кто – варяги Гутрума, – первым подал голос Палей. – Помнишь, княже, мы на озере брата его перехватили…
– Туда и спешил, верно, – догадался Вадим. – А известно ли, сколько воинов в граде засело?
– С полсотни самих варягов да еще десятка три чудинов, – со знанием дела ответствовал купец, – ну и руссов десятков шесть.
– А что, и такие есть? – округлил глаза князь.
– Есть, – жестко ответил Бряг, – те, кто скурвился и дом свой продал.
– Таких немного, – поспешил вмешаться Худота, – все верные люди, княже, теперь по лесам да болотам хоронятся и ждут твоего позыва.
– Чудины, говоришь, тоже варягам служат?
– Один род чудинский принял руку Гутрума под Белоозером, – вставил Худота, – остальные нет. Вот хоть медвежий род Конди много крови попил у варягов…
– Про то знаю, – уверенно произнес молодой князь.
– Да, – кивнул купец, – только Конди под новгородцев пошел, с ними теперь в союзе.
– Ну это мы еще поглядим, – самоуверенно ответил Вадим, вспомнив о Павле, как-никак теперь он глава медвежьего рода.
Немного помолчали, выпили пива.
– А где еще есть наши воины? Ты говорил, что есть.
– Есть, княже, есть, – заверил старик. – Со мной прибыл десяток да еще десяток прибудет назавтра, я упредил.
– Молодец, – похвалил князь, – это хорошо.
– Надо бы, княже, тебе уходить подальше от Новгорода, – посоветовал Худота. – Не ровен час, Гостомысл выведет дружину за стену, и станут обшаривать все закоулки. Опасно тут сидеть. Береженого и боги берегут…
– За тобой не следили, часом? – встревожился Вадим.
Купец нахмурил седые брови.
– Да вроде нет…
– Вроде нет, – напрягся князь. – Бряг, бери оба десятка и немедля по следам. Обыщи мне там все, обнюхай… мало ли что. Кого встретишь подозрительных – хватай, и сюда.
Воевода браво вскочил и поклонился:
– Все сделаем, княже!
Когда Бряг удалился, князь глянул на старика и нашел в его взгляде недоверие, мол, опять обижаешь, княже.
– Ничего, – успокоил его Вадим, – сам говорил, береженого и боги берегут…
* * *
Ну что еще надо было знать молодому князю? О родах руссов, о знатных семьях, кто жив, кого схоронили? Нет, пуще о тех, кто жив и мог пригодиться. Подробно выспрашивал Вадим у купца и внимательно слушал.
– Марун, Надей и Останец, первые вои руссов должно быть живы, – поведал старик князю, – доходили слухи, что они подались к чудинам на север. Есть еще дети Олафа, – тут старик осекся.
– Знаю про род Олафа, что в родстве с нами, – успокоил его Вадим, – эти варяги нам в помощь против Гутрума стояли, разве не так?
– Так, княже, – заверил Худота, – давно род Олафа Корабельщика живет в пределах Руси.
– Знаю, – повторил молодой князь, – давай дальше.
– Дети Олафа… двое его сыновей Карл и Свен тоже должны быть живы. Скорее всего, они где-то под Белоозером…
– А точнее?
– Точнее не известно, – честно признался старик. – У меня давно нет от них вестей.
– Живы ли?
– Думаю, что да. Юноши они крепкие и ловкие…
– Будем надеяться, – скептически покачал головой Вадим, – а воины при них есть?
– Как не быть… должны быть, вот сколько – не скажу.
– Ясно. Поглядим на месте.
Под конец беседы в зал ввалился заснеженный воевода.
– Извини, княже, – отряхиваясь на пороге, молвил Бряг, – сделали, как ты указал…
– Ну? Не тяни!
– Прошли по следам Худоты – чисто, никого…
– Ну, я же вижу по глазам, – в нетерпении изрек Вадим, – что случилось?
– Потом мы кружок вокруг дали. Отошли на две и версты и…
– Ну!
Воевода приоткрыл дверь и махнул рукой.
– Заводи.
