— Да какую запонку. Таблетки.
— Наташа, какие еще таблетки? — не выдержала я.
— Но-шпу. Почти целый пузырек. Закатился под зеркало. Я
думала, Розины, у нее но-шпа всегда под рукой с тех пор, как она в прошлом году
желудком маялась, когда у тетки грибами отравилась. Мыслимое ли это дело грибы
есть, которые полуслепая тетка приготовила? Я, к примеру…
— И что Роза? — перебила я, всерьез опасаясь, что
сегодняшний день с его глупостями никогда не кончится.
— Желудком маялась, неужто не помните?
— Помню. Я про но-шпу. Это ее таблетки?
— Нет. Она свои в сумке держит, а еще на кухне, чтоб
всегда были под рукой Проверила, все на месте. Да Роза в столовой и не была, я
все сама подавала и убирала. Так что если кто чего потерял, так это но-шпу, я
ее в шкафчик поставила в общей ванной, где все лекарства. А то потом скажут,
что присвоила.
— Никто ничего не скажет, — заверила я, и она
наконец ушла.
Мне бы успокоиться и заняться чтением, но вместо этого я
принялась бродить по комнате. Игорь очень смутился, когда мы застали его
ползающим в столовой, и сказал, что потерял запонку. Софья права, выглядел он
при этом как-то неубедительно. Но если Игорь действительно обронил но-шпу, а не
запонку, зачем было врать? Может, у него какая-то болезнь и он пытается это
скрыть? Предположение мне самой показалось довольно дурацким. А вдруг в
безобидной банке из-под но-шпы он хранил что-то далеко не безобидное, к примеру
наркотики? Чушь какая. На наркомана он совсем не похож. Но меня уже потянуло в
ванную, проверить свои подозрения.
* * *
Общая ванная находилась на первом этаже. Стараясь никому не
попасть на глаза, я спустилась вниз и быстро вошла в ванную. В стеклянном
шкафчике лекарств не так много, только самое необходимое.
Разумеется, была и но-шпа, я сама ее неоднократно
употребляла, когда требовалось снять боль. Сейчас баночек было две. Одна
выглядела образцово. Этикетка на второй заметно поистрепалась, как будто
баночку долго носили в сумке или в кармане.
Я взяла пузырек в руки, открыла и высыпала таблетки на
ладонь. Таблеток осталось довольно много, и это, безусловно, была но-шпа.
Маленькие желтые таблетки. Я рискнула и проглотила одну. Но-шпа.
— Сумасшедший дом, — в который раз за этот день
повторила я, собиралась поставить банку в шкаф и тогда обратила внимание вот на
что: на этикетке кто-то написал несколько цифр. Они успели поблекнуть, но видны
были еще достаточно хорошо.
Похоже на номер телефона. Некто второпях записал его на том,
что оказалось под рукой, то есть на баночке с но-шпой. Допустим, именно ее
искал Игорь, но врать-то зачем?
— Всему всегда есть причина, — глубокомысленно
изрекла я, но причины, как ни старалась, не увидела.
Может, это номер его подружки и он боялся, что банка с
но-шпой попадет в руки Крысе и она проявит любопытство? Тогда довольно глупо
таскать ее с собой. В досаде я так хлопнула дверцей, что шкафчик едва не слетел
со стены.
Я пошла к себе, злясь, что глупые мысли не дают мне покоя, и
тут услышала голос Аглаи. Она читала стихи, надо полагать, собственного
сочинения. Обычное дело, если она выпьет лишнего. Дверь приоткрылась, и в коридор
выглянула Софья.
— Что ты бродишь? — зашипела она.
— Наталья не нашла запонку, зато нашла но-шпу, —
буркнула я.
— Зачем ей но-шпа? — удивилась Софья.
— Отвяжись, — сказала я в досаде. Софья прикрыла
дверь и скользнула за мной.
— Литературные дамы вконец достали.
— Это цвет нации, — напомнила я.
— Скорее ягоды. Ну ты помнишь: сорок пять — баба ягодка
опять…
— У меня сейчас голова треснет, — предупредила я.
— Самое время погулять в саду. Павел бродит там в
одиночестве. Твоя подруга перебрала лишнего и спит, как лошадь, кстати,
соблюдая приличия, их поселили отдельно. Павел ляжет в гостевой, в левом крыле.
— Оно мне надо? — не выдержала я.
— Я тебя умоляю. Выйди в сад, послушай, как шумят
деревья, прогулки под луной очень способствуют зарождению чувств. Должны же мы
знать, что у этого типа на уме. И что там с но-шпой? — в обычной своей
манере перескакивать с одного на другое спросила Софья.
— Номер телефона.
— Еще раз.
— На банке с но-шпой, которую нашла Наталья вместо
запонки, записан номер телефона.
— Чей?
— Откуда я знаю?
— Не нервничай, тебе вредно.
Только чтобы избавиться от нее, я ринулась в сад. Солнце
садилось, но в саду было еще довольно светло. Неплохо бы прихватить книгу.
Впрочем, читать ее пришлось бы с фонариком. Возле кустов сирени стояла скамья,
а чуть дальше висел гамак, туда я и направилась. Бегать по саду в поисках Павла
я не собиралась, если судьбе угодно, он сам меня найдет.
Судьбе было угодно. Только я устроилась в гамаке, как
почувствовала, что за деревьями кто-то есть.
Кто-то пристально смотрел на меня, должно быть полагая, что
я об этом не догадываюсь. Я закинула руку за голову, придав себе вид
мечтательной девушки и очень надеясь, что в сгущающихся сумерках он все как
следует разглядит. Прошло минут десять, он продолжал стоять, ничем не выдав
своего присутствия. "А если это не Павел? — вдруг подумала я. —
Или Павел, но с совершенно другими намерениями.
Подойдет и треснет по башке чем-нибудь тяжелым".
Мне вдруг стало не по себе и от надвигающейся темноты, и от
тишины, которую нарушала лишь трель соловья, облюбовавшего себе место в кустах.
Третий год он радовал нас своими песнями, но теперь и соловей был не в радость,
захотелось на свет, ближе к людям.
— Вы долго собираетесь там стоять? — не выдержала
я. От дерева отделилась тень, и очам моим предстал Павел. К моему глубокому
облегчению, выглядел он не более зловеще, чем обычно. Привалился спиной к
шершавому стволу и улыбнулся то ли смущенно, то ли нахально, в том смысле, что
вроде бы смущенно, но у него все равно получалось нахально.
Я молчала, покачиваясь в гамаке, и он молчал.
Это должно было создать определенную неловкость, однако я
ее, как ни странно, не чувствовала, и он, по-видимому, тоже.
— Устали? — все-таки спросил он. — Сегодня у
вас трудный день.
— Я люблю, когда в доме гости. А вам, кажется, скучно.
— Напротив.
