— Вы предпочитаете одинокие прогулки, — настаивала
я.
— Просто недостаточно хорошо знаком с вашими гостями, у
них свои разговоры, а я…
— С Ириной вы тоже недостаточно хорошо знакомы? —
улыбнулась я.
— Вы давно не виделись, и вполне естественно, что, вам
захочется побыть вдвоем…
— Да-да, разумеется, — перебила я. — Вы на
редкость деликатны. Хотя Софья считает, что в одном кармане у вас пистолет, а в
другом отмычки.
Он мог бы оскорбиться, услышав такое, что, впрочем, тоже
неплохо, сгоряча людям свойственно говорить лишнее.
— Это из-за моего лица, — засмеялся он, машинально
коснувшись рукой шрама на щеке.
— Шрамы украшают мужчину, — заметила я. — Вы
не с этой целью их приобрели? Выглядят они довольно театрально — Вы меня
дразните? — спросил он, склонив голову набок, чувства на его физиономии не
прочитывались.
— Конечно, — удовлетворенно кивнула я. — Вы
смогли меня заинтриговать.
— Неужели?
— С какой стати мне, в противном случае, бродить по
саду в надежде застать вас в одиночестве?
Он засмеялся и очень мягко спросил — Хотите, чтобы я
поверил, будто вы искали встречи со мной?
— Разумеется, искала. Вам никто не говорил, что вы
очень интересный мужчина?
— Не думаю, что вы испытываете недостаток в интересных
мужчинах, — опять засмеялся он.
— И тут вы не правы. По-настоящему интересных совсем
немного, а я неплохо разбираюсь в людях и способна отличить подделку. Вы, Павел
Андреевич, экземпляр не серийного производства, а кропотливой ручной работы.
— Надо полагать, это комплимент? — усмехнулся он.
Комплименты на него особо не действовали, он просто хотел быть вежливым.
— Кто вы? — спросила я с улыбкой.
— Уверен, ваша подруга…
— Да бросьте вы Ирина знать о вас ничего не знает. Я
спрашивала. Вы даже не любовники. — Я широко улыбнулась, наблюдая за ним.
Последнее утверждение было высосано из пальца, но я оказалась права.
— Мы познакомились совсем недавно, — пожал он
плечами.
— И познакомились при весьма романтичных
обстоятельствах, — добавила я.
— У вас странное представление о романтике, —
парировал он. — Я просто подвозил ее с рынка.
— Боюсь, вы морочите голову моей подруге. Так кто вы?
Сыщик?
— Что за странная фантазия, — засмеялся он,
подошел, наклонился к моей руке и поцеловал ее.
Пахло от него волшебно. С сыщиком я ткнула пальцем в небо,
если и сыщик, то скорее киношный, эдакий Джеймс Бонд. — Что сыщику могло
понадобиться в вашем доме? — Вопрос звучал вроде бы шутливо, но со
значением.
— Уверена, вы в курсе, что кое-кто считает, будто я
отравила мужа. Год прошел, а они все никак не успокоятся.
— А вы в самом деле его отравили? — невинно
поинтересовался он.
— С ума я сошла, что ли? Поживи он еще несколько лет,
заработал бы не один миллион. А теперь четыре рукописи и в перспективе новое
замужество. А в наше время так нелегко найти подходящую кандидатуру.
— Вы справитесь.
— Конечно, справлюсь. Но это очень хлопотно, а я
ленива. Так что убивать мужа было ни к чему.
— А вдруг была причина? Такая, о которой знаете только
вы?
— Теперь вы дразните меня? Ну, уж если вы так
проницательны, назовите хоть одну возможную.
— Он мог ненароком узнать вашу страшную тайну. Вы
трижды были замужем за известными людьми, и после каждого брака ваше состояние
увеличивалось.
— Артемьев узнал, что я Синяя Борода, и тут же
скончался? Что ж, я смогла убедиться, что до вас дошли все эти сплетни. Особо
одаренные фантазией прозвали меня «черной вдовой». Есть такой паук, то есть
паучиха, которая убивает самца после спаривания. Миленькое сравнение, правда?
— Я бы сказал, довольно меткое.
— О-о, — протянула я, — а вы опасный человек.
Только не особо увлекайтесь сплетнями, будете разочарованы.
Кстати, Артемьев, узнай он в самом деле что-то порочащее мои имя и достоинство,
поспешил бы поскорее забыть об этом. Он был весьма практичным человеком.
— Звучит довольно странно. Как будто речь идет не о
вашем муже, а о деловом партнере.
— Так оно и было. Артемьев был помешан на своем
творчестве, своей славе, для него все это было смыслом жизни, о чем я прекрасно
знала. Женщины подобного не прощают, потому что терпеть не могут с кем-то
делить своего мужчину, даже если соперницу зовут литература.
— А вы сами любили его?
— Нет, — честно ответила я. Иногда лучше
шокировать, чем откровенно врать. — Я испытывала к нему симпатию.
— И к двум предыдущим мужьям тоже?
— Какой вы догадливый. Но убивать их мне было ни к чему
Они сами с большим удовольствием загоняли себя в гроб пьянством.
— А вам не приходило в голову, что причина этому ваша
нелюбовь?
— Вы не поверите, но никто из них, предлагая мне руку и
сердце, не поинтересовался, люблю ли я его, — развела я руками.
— Тогда другой вопрос: вы когда-нибудь кого-нибудь
любили?
— Хотите, чтобы я вам исповедовалась? Извольте. Любила.
Очень давно. Когда была молодой и глупой. И не умела ценить того, что дает
жизнь. Мне казалось, что жизнь бесконечна и любви там будет пруд пруди. А жизнь
сыграла скверную шутку: оказалось, что та любовь была единственной.
— И кто же он, этот счастливчик?
— Сомневаюсь, что моя любовь его сделала таковым.
Скорее уж принесла неприятности. Надеюсь, он с ними справился и теперь живет в
окружении своих детей. Я этого лишена, как видите. Слава богу, есть Макс, будет
кому деньги оставить.
— Выйдите замуж в четвертый раз и родите ребенка.
— Мне тридцать четыре, — заявила я, ожидая, как
начнет вытягиваться его физиономия. Не тут-то было. Он пожал плечами.
— Вы говорите это с такой гордостью, точно вам
семьдесят. Могу предложить свои услуги. Хотите?
— Да вы нахал, — не нашлась что ответить я на это
предложение.
— Значит, не хотите, — констатировал он.
