— Ладно, — кивнул толстяк.
— Когда можно будет позвонить? — спросил Алексей.
— Сегодня, часиков в пять. Пока.
Мужчина вернулся к «Жигулям» и уехал, Алексей направился к
аллее, а я осталась на месте, погрузившись в глубокую задумчивость. Похоже, не
только мы с Софьей занимаемся разгадками тайн, остальные тоже не дремлют.
Однако выражение «золотая жила» очень мне не понравилась.
Смахивает на шантаж. Выходит, Алексей что-то смог обнаружить? Любопытно, что?
Что можно передать в конверте с просьбой проверить?
Тут я заметила Олега Петровича и поняла, что мое пребывание
в кустах вызовет у него недоумение. Оттого очень быстро устремилась вдоль
ограды к реке и увидела там Макса, который с унылым видом сидел в лодке,
смотрел на воду и явно тосковал. Мне сделалось очень жаль бедного ребенка, но сейчас
я была совершенно не готова к встрече с ним и поспешила свернуть на тропинку.
Путь к дому был отрезан, раз я не желала встретиться с Максом или пробираться
сквозь кусты, оттого я решила покинуть территорию сада и вернуться в него через
калитку.
Выбраться с территории можно было лишь по воде, и я
зашлепала вдоль берега, держа туфли в руках, и начала беспричинно улыбаться.
Однако мое романтичное настроение длилось недолго. Впереди в воде что-то
мелькнуло. Я замерла, приглядываясь.
«Еще одного трупа я просто не переживу», — подумала я
со злостью, но тут же успокоилась. Человек, который в это время плескался в
реке, был чрезвычайно активен, а значит, жив-здоров.
Я выбралась на берег и решила взглянуть, кто там занят
ранним купанием. Тропинка вывела меня к песчаной дороге, но машин видно не
было, что, в общем, меня не удивило. Как я уже сказала, здесь везде висят
таблички «Частные владения», и чужие заглядывают сюда редко, а у тех, кто здесь
живет, на реке свои купальни.
На зеленую траву была небрежно брошена одежда. Рубашка
показалась знакомой, и мое любопытство усилилось. Я подошла вплотную к воде и
смогла понаблюдать за тем, как Павел ныряет метрах в десяти от берега. Кстати,
здесь было довольно глубоко, и граждане это место избегали, а Павлу, по моему мнению,
и вовсе здесь делать нечего.
Тут он надолго скрылся под водой, я, признаться, даже
забеспокоилась. Его голова наконец появилась на поверхности, он повернул к
берегу и вскоре уже стоял во весь рост у кромки воды, вытирая лицо ладонями.
Заметил меня, нахмурился и, вместо того чтобы сказать «доброе утро», направился
к своей одежде.
— Вы меня не видите, или у вас скверное
настроение? — сказала я.
— Не увидеть тебя невозможно, — проворчал
он. — Ты затмеваешь все, даже солнце.
— Значит, настроение, — кивнула я.
Он как-то странно взглянул в мою сторону, но тут мое
внимание привлекло кое-что другое, и я забыла сказать очередную колкость,
которую только что придумала, Павел как раз наклонился к своим вещам, и я
увидела, что вся его спина покрыта жуткого вида шрамами, точно невиданное
животное драло его всеми четырьмя лапами, сдирая кожу и мясо когтями. Шрамы
представляли собой затейливый рисунок, так что выходило, зверь резвился
довольно долго. Приходилось лишь диву даваться, как после этого Павел остался
жив, да еще с целым хребтом. Он поспешно набросил на плечи рубашку.
Я спросила:
— Это что, тоже авария?
— Ага, — кивнул он.
— Стекла летели в спину?
— Со всех сторон.
— Удивительно, как вы остались живы.
— На самом деле это все довольно болезненно, но не
смертельно, — усмехнулся он. Стало ясно, что развивать данную тему он не
намерен, а я уже знала, что, если он чего-то не хочет, напрасный труд
настаивать.
— Вы что-нибудь искали? — кивнула я в сторону
реки.
Павел вновь усмехнулся:
— Возможно.
— Так искали или нет? Или вам просто место
понравилось? — говоря это, я стала не спеша раздеваться, наблюдая за ним.
По его лицу скользнуло недоумение, но в глазах почти сразу
появился недобрый огонек. Мужчин невозможно понять, можно лишь гадать, что они
сделают в следующее мгновение. Этот ничего не делал, просто наблюдал за мной,
выжидая.
— Забавно, — сказал он, когда я осталась в одних
трусиках. — И что дальше?
— Хочу взглянуть, что там такого интересного, —
пожала я плечами и направилась к воде. — А ты что подумал?
— Уверен, ты только зря потеряешь время, — сказал
он вдогонку.
— Это в каком же смысле? — хихикнула я и с разбегу
нырнула.
В первый раз я ничего не увидела, пришлось набрать в грудь
побольше воздуха и нырнуть еще раз.
И вот тогда на глубине я обнаружила машину. Рассмотреть ее
как следует времени не было, да и желание отсутствовало, потому что главное я
поняла. И направилась к берегу.
Павел стоял по щиколотку в воде, уперев руки в бока, и
насмешливо кривился.
— Как ты догадался? — спросила я, собирая волосы в
пучок.
— Странно, что об этом не догадались в милиции. Убийца
угнал машину, а потом решил от нее избавиться. Как это сделать проще всего,
особенно когда имеется дефицит времени? Утопить в реке.
Отсюда до того места, где сбили Аглаю, пять минут неспешной езды,
глубина здесь порядочная, чужие этих мест сторонятся, а местные здесь в воду
вряд ли полезут.
— Ты в самом деле считаешь, что я имею к этому какое-то
отношение? — поинтересовалась я. Хорошее же у него обо мне мнение, если он
с легкостью записал меня в убийцы.
— Я уверен, ты из тех женщин, которые тщательно хранят
свои тайны. А у тебя их не одна и, возможно, не две.
— И ты явился за моим скальпом? — спросила я с
усмешкой, наблюдая за ним.
— Выходит, я прав? — вопрос прозвучал сурово, и
смотрел он на меня без своей обычной ухмылки.
— В чем? — удивилась я. — По-твоему, я убила
Аглаю и утопила машину?
— Скорее всего, твой мальчик. Оттого он и бродит
грустный, потому что уже понял: вряд ли ему что обломится. Будет лежать на
нарах и тосковать о твоем роскошном бюсте.
— Так бюст все-таки произвел впечатление? —
улыбнулась я.
— Разумеется, — засмеялся он. — Едва
сдерживаюсь, чтобы не заключить тебя в объятия.
— Зачем же сдерживаться? Надо иногда давать волю своим
чувствам.
