— Однако это не помешало вам очень скоро взяться за
старое, — вновь усмехнулся он.
Мы переглянулись.
— Что-то я не пойму, — начала Софья.
— А вот сестра уже поняла, — кивнул он на
меня. — Ты подделывала картины мужа, — сказал он мне с
усмешкой. — И Алексей узнал об этом. Скорее всего, на эту мысль его
натолкнул рассказ Скворцовой. Она уверяла, что на портрете у тебя другое
выражение лица.
Мы вновь переглянулись, и Софья сказала:
— Даже если эксперты всего мира день и ночь будут
исследовать картины Костаса, то придут к выводу: их все написал один и тот же
человек.
— Костас Одинцов… — начал Павел и замолчал, рот у него
приоткрылся.
— Видишь ли, — сказала Софья и поцеловала меня в
макушку. — Моя сестренка — гений, а гений, как известно, гениален во всем.
Это ее песни поют в Италии, ее картины висят в лучших музеях мира и ее книгами
зачитываются. Она натура увлекающаяся, поэтому и выходила замуж. А мужья..,
мужья умели только водку жрать.
— Значит, и Артемьев.., я должен был догадаться по той
истории из «Колесницы богов». Я-то думал, что ты просто рассказала ее мужу, а
на самом деле… — Он засмеялся и покачал головой.
Я попросила Софью:
— Пожалуйста, оставь нас.
Софья вышла, а мы немного посидели в молчании.
— Что ж, — сказал Павел, поднимаясь. — Я
готовил тебе ловушку, а угодил в нее сам. Если честно, я был почти уверен,
отправляясь сюда с Ириной, что новая встреча с тобой не принесет мне ничего,
кроме неприятностей. Но уж очень хотелось тебя увидеть.
— Все участники той давней истории погибли через
полгода после того, как я уехала в Италию, — тихо заметила я.
— Точно. Ровно столько времени мне понадобилось, чтобы
малость подлечиться и разыскать их;
Только, как выразилась твоя сестра, попробуй доказать, что я
имею отношение к их смерти, — зубы обломаешь.
— Ты это сделал, потому что…
— Потому что привык платить по счетам, а эти ребята мне
задолжали.
— Я думаю, была еще одна причина, — мягко
возразила я. — Ведь если враги в могиле, ничто уже не мешало мне
вернуться. Разве нет?
— Прощай, — сказал он.
— Ты ждал, что я вернусь, — упрямо повторила я.
— Но ты не вернулась.
— Ты помог мне пятнадцать лет назад, а когда решил, что
мне опять что-то угрожает, сделал то же самое второй раз.
— И это надо доказать, — невесело засмеялся Павел,
направляясь к двери.
— Подожди, — попросила я и пошла к нему. — У
меня есть просьба.
— Просьба? — нахмурился он.
— Да, просьба. Женись на мне, пожалуйста.
Он растерялся и даже не пытался скрыть это.
— Это что, шутка? — наконец спросил он.
— Ты сделал для меня то, что далеко не каждый мужчина
способен сделать для женщины. По-твоему, я такая дура, что позволю тебе вот так
взять и уйти? — сказала я и положила ему руки на плечи.
— А я не такой дурак, чтобы тебе пришлось долго
уговаривать меня остаться, — ответил он, заключая меня в объятия.
* * *
Я вертелась перед зеркалом, Софья критически разглядывала
платье, которое я купила для венчания.
— Ну до чего же хороша, — приговаривала
она. — Даже завидно. Может, и мне замуж выйти?
— Давно пора, — кивнула я.
— Пожалуй, все-таки не стоит, — покачала головой
Софья. — Зачем менять старые привычки? К тому же тебе понадобится моя
помощь. Хорошо зная свою сестрицу, я уверена: не пройдет и года, как фамилия
Павла появится в списке десяти самых богатых людей России.
— Еще чего, — усмехнулся Павел, отрываясь от
газеты, которую читал, устроившись возле камина. — Я ее к своим делам на
пушечный выстрел не подпущу.
Надо сказать, что в своих прогнозах Софья дала маху: в
списке десяти самых богатых людей России фамилия моего мужа появилась только
через пять лет.
