– Золотом?
– Солью.
Даний снова замолчал. А когда заговорил, голос его изменился, стал жестче:
– Все это было замечательно и мудро, но могло лишь помочь не умереть с голоду. Люди все равно уходили из города, потому что здесь можно было только выжить. А они хотели жить… И если стены – кости города, деньги – его кровь, а базар – сердце, то люди – его душа. Никто не может жить без души. Однажды ночью я встал, надел темный плащ, взял черную краску и на белой стене дворца нарисовал летучую мышь с раскинутыми крыльями. На следующую ночь ко мне пришел человек. И мы заключили договор. Самый странный из всех возможных. Через шесть лет Акра стала самым процветающим портом на побережье. Но правителем я больше не был. Я считал деньги, возводил дворец и поднимал чашу с вином за процветание Акры. Больше я не делал ничего.
– Ты отдал слишком много.
– Не думаю, – Даний грустно улыбнулся, но в темноте Тень не увидел этого. А голос его был спокойным и ровным. – Я ничего особенного не отдал. Потому что и не был правителем. А приобрел дружбу могучего клана и десятилетие мира и процветания. Думаю, сделка была выгодной. Во всяком случае, я никогда не жалел о ней…
– Откуда ты узнал, что казна пуста? – перебил Тень. Этот вопрос с самого начала не давал ему покоя.
– Это легко. Если рыбак не выходит в море, пахарь в поле, а купец на рынок, откуда взяться деньгам? Если старый Кир закрыл свою мастерскую по выделке кож, Зулейка перестала выпекать булочки с корицей и марципаном, братья Каспериды вместо дамских ножных браслетов куют клинки для твоих наемников, то денег не будет. Если хлебная лепешка дорожает, а золотой динар дешевеет, это очень плохой признак.
– Кто? – сквозь зубы просвистел Тень. – Кто?! Я сменил всю охрану тюрьмы до последнего раба. Кто посмел нарушить приказ и рассказал тебе все это?
– Хочешь знать? Пожалуй, я скажу тебе и об этом. Почему бы нет? Разумеется, не даром. – Даний сощурился и вроде бы даже подмигнул – Тень не был уверен в темноте.
– И что ты хочешь взамен? Свою жизнь?
– За свою жизнь я торговаться не могу. Во-первых, сейчас она мне не принадлежит, во-вторых – это противно богам. Мы договоримся по-другому. Я скажу тебе то, что ты хочешь знать. А ты сделаешь то, что я не могу сделать сам.
– Что? – сухо поинтересовался Тень.
– Ты сейчас занимаешь мои покои?
– По праву победителя.
– Это неважно. В третьем по счету окне от входа повесь желтую занавеску с красной полосой.
– Для чего это нужно? Тайный знак? Кому?
Даний покачал головой:
– Один вопрос – один ответ. Я тебе рассказываю, как узнал то, что от меня скрывают, либо, что означает знак. А ты вешаешь занавеску.
– Я могу позвать палача и вырвать все ответы пыткой, – пригрозил Тень.
– Я буду молчать, – ответил Даний. Он сказал это так просто, что Тень не усомнился – так и будет.
– Хорошо. Кто меня предал, я узнаю, допросив всех в этой тюрьме, – решил Тень, – а от тебя хочу знать про занавеску. Для кого она.
– Для Франгиз. Если она еще в городе, будет знать, что я жив.
– Небеса!!! – Тень уже было привстал, но снова рухнул на скамью рядом с Данием, потрясенный до глубины души. – Ну откуда ты узнал, что твоя жена в бегах?
– А я и не знал, – улыбнулся Даний, – только надеялся.
«…Зато теперь знаю, – подумал он, когда тяжелая дверь закрылась за Тенью Орла. – О, как много я теперь знаю! Раз в десять больше, чем до твоего визита, враг мой. Раз в двадцать больше, чем вынес отсюда ты».
Даний откинулся на жесткое ложе и отер со лба крупные капли пота. Разговор потребовал от него напряжения всех сил и дался нелегко. Но узнал Даний действительно много. Самое главное – Франгиз жива и на свободе. А Тень действительно остался один. Иначе он бы не пришел. И не сидел бы так смирно, выслушивая его воспоминания. «Красная занавеска с золотой полосой! Или золотая с белой?.. Чушь какая!»
Даний вскочил и забегал по камере. Потом не выдержал, рухнул на пол, сунул голову в колени и сдавленно захохотал. Похоже, он нагородил достаточно всякой ерунды и повесил приличное количество цветных флажков, чтобы Тень, просеивая их странный разговор через сито своего недоверия, не заметил и не отбросил то главное, ради чего, собственно, Даний ломал здесь комедию.
Правитель Акры сделал свой ход. Теперь оставалось ждать, как ответит противник. Но если Даний все просчитал правильно, то ответ может быть только один.
Он успокоился, расчесал волосы пятерней. Сел на постель. Потом лег. Попытался уснуть. Сон не шел.
Бремя власти… Оно снова давило на плечи.
* * *
Южные ночи темны. Даже звездные. Даже если над плоскими крышами висит крупная медово-желтая луна, такая близкая, что кажется, ее можно достать рукой, и воздух легок, как китайское шелковое полотно – все равно не разглядеть в ночи ни рук собеседника, ни лица. Отчего так? Наверное, только боги, которые когда-то сотворили и море, и это побережье, и волшебные ночи – лишь они и знали, как это получается и для чего нужно.
Возле таверны «Под полосатой занавеской» было тихо, темно и безлюдно. Как всегда, впрочем, в этом тупичке, вопреки традиции не ведущем ни к порту, ни к базару. Дома здесь стояли по большей части заколоченные. Сейчас в этом не было ничего удивительного, много в последнее время появилось в Акре заколоченных домов. Но эти дома стояли так давно. Возможно, по этой причине беда, постигшая славную Акру, здесь почти не ощущалась.
Кабачок «Под занавеской» никогда не был заведением шумным, однако люди приличные и, вообще, имеющие возможность выбора, предпочитали здесь не селиться. Витал вокруг запашок чего-то такого… Не то чтобы кого-то в этом тупичке убили с особой жестокостью, или плясали нагими, или в кости жульничали – но что-то противное богам тут определенно творилось. И боги это место каким-то образом пометили.
Говорили, что люди здесь пропадают… Впрочем, были в Акре и другие места, где пропадали люди безо всяких чудес. Например, печально известный залив, где только в прошлом году утонули трое. Правда, все трое по пьяному делу.
Возможно, кабачок «Под занавеской» жители благословенной Акры не любили совершенно зря, а возможно – и за дело. Так или иначе, а заведение это имело своих завсегдатаев и, поскольку все еще существовало, надо думать, хозяин его как-то сводил концы с концами.
Быстрая тень скользнула внутрь кабачка так проворно, что даже спавшие на улице коты не шевельнули ушами.
Внутри было темно, тихо и, против обыкновения, совершенно безлюдно. Час был уже слишком поздним. Или еще слишком ранним.
– Хотел бы я, чтобы именно ты однажды привел мою смерть, – приветствовал посетителя голос из темноты.
– Почему так? – помимо воли заинтересовался человек-тень.
