— Я знаю, — сказал Стас и, выдержав театральную паузу, когда четыре глаза чуть не прожгли в нем четыре дырки, спокойно сообщил: — У Никодима в бумажнике болтается. Мы с ним как-то надергались до поросячьего визга и все никак не могли решить, уже хватит или все-таки за добавкой сбегать. Решили, что чуть-чуть не помешает. Он сам лопатник открыть не мог, меня попросил. Но при чем здесь старый медальон? Вы всерьез считаете, что плевок в глаза профессора именно сейчас так актуален? Ничего важнее типа нет?
Кошка и старый ученый смотрели друг на друга, напрочь игнорируя Станислава, и о чем-то напряженно размышляли. Покивав каким-то своим мыслям, Кошка вытащила мобильник и нашла номер, с которого в прошлый раз Никодим выходил на связь.
«В настоящее время абонент недоступен», — равнодушно выдал телефон.
— Я не выдержу, — объявила Кошка, — помру от любопытства! Может, проскочим?
— А внук Ильи сейчас в Питере? — удивился Алексей.
— Да не просто в Питере, а меньше чем в двух километрах отсюда! — взвыла девушка. — Проскочим, а? Стас?
Бывший армеец попробовал внести в происходящее нотку благоразумия:
— Комендантский час, не забыла? Может, подождем хотя бы до утра? Осталось-то всего часа четыре.
Кошка возмущенно дернулась, но наткнулась на осуждающий взгляд старика и скисла.
— Ну, хорошо. Но только до утра! Ровно в шесть мы выходим. Если телефон не одумается. Но я же не переживу этих четырех часов!!! Мне нужно срочно чем-то заняться…
— И я даже знаю чем, — усмехнулся Стас, — на твоем месте я бы помылся. Несет от тебя, как из помойки. Извини.
Лера смутилась.
— А можно? — она взглянула на хозяина квартиры, но тот нырнул в принесенные записи так глубоко, что в ближайшее время был так же недоступен, как Никодим. Станислав проследил за ее взглядом, помахал растопыренной пятерней перед носом Алексея, но тот лишь досадливо поморщился и ничего не сказал.
— Можно, — разрешил Стас, — только не усни там, а то еще потонешь.
* * *
В шесть утра, когда уже полностью рассвело, но сонный «пенсионерский» дом в глубине двора еще и не думал просыпаться, из подъезда вышли трое. Странная это была компания: аккуратный старичок в светлом, уже давно не модном плаще, кряжистый мужичонка, с ног до головы упакованный в «братский» Китай, и отмытая до хруста, но донельзя ободранная девица. Выдвинулись они правильно, высылая вперед разведку в лице мужичка, следя за тылами внимательными глазами оборванки и тщательно оберегая «штаб». Пройти они рассчитывали лишь двадцать метров до машины. Но, едва Станислав завернул за угол, как сонную тишину разбил такой забористый мат, что Кошка смутилась. Причина такого красноречия стала ясна, как только они подошли к «карману». Полтора десятка машин, и в их числе «ведро» Стаса, были изуродованы до полной потери товарного вида: стекла выбиты, колеса порезаны, двери перекошены — смятый бампер на этом фоне казался мелочью. Развлекались, сволочи, не только с размахом, но и «с особым цинизмом» — из разрезанного в лоскуты салона пахло мочой.
— Убью, — невыразительно пообещал Стас.
— Я буду участвовать, — сказала Кошка.
Стас недобро зыркнул на нее, но промолчал.
— Придется пешком. Тут недалеко…
— С ума сошла — недалеко?! По Пулковскому — два километра. Ладно мы, — взорвался Стас, у которого настроение было не просто ниже плинтуса, а стремилось к центру земли, — а дедушка? — Алексей выглядел для своих лет очень неплохо, голова у него варила, дай бог молодому, но вот с ногами было горюшко. — Он будет идти до послезавтра!
— А вы… быстрее никак не можете? — спросила Кошка.
— Увы, — Алексей развел руками.
— Ну, значит пойдем, как можем, — решила Кошка, — лучше медленно идти, чем быстро стоять.
— И мы поплетемся так же, вокруг столба, с ночевкой?
Кошка пожала плечами:
— Скорость эскадры равна скорости самого медленного корабля. Если хочешь, можешь идти вперед. Или назад. В общем, куда хочешь. Я, если что, сама справлюсь. Спасибо и все такое…
Станислав смотрел на нее с все возрастающим изумлением. И с кое-чем еще. И это кое-что было недо-о-брым.
— Справишься? — уточнил он. — С чем угодно?
Кошка кивнула.
— Отлично, — ехидно одобрил Стас и указал рукой за ее спину, — справляйся. Макинтош подержать?
Кошка взглянула в указанном направлении. Из-за угла вывернула компания, навскидку — человек пятнадцать. Все как один в темных свитерах, черных джинсах, высоких ботинках на шнуровке и с короткими стрижками. Кто-то нес обрезок трубы, кто-то тяжелую цепь. У пары руки были заняты бутылками то ли с портвейном, то ли с чем-то более зажигательным. Подчиняясь сигналу лидера, эта небольшая агрессивная стая вломилась в стеклянную витрину и что было сил заработала всеми подручными средствами. Секунды — и огромное стекло с жалобным звоном ссыпалось на асфальт.
— Ты «экклезиаст» читала? — внезапно спросил Стас.
— А при чем тут?..
— Ну, там есть такие мудрые строчки: «Время пить Херши и время делать ноги…». Держи. — Он бросил ей рюкзак. Кошка крякнула, принимая его на усталое плечо, а Станислав подставил закорки.
— Прыгай, дедушка. Да поскорее.
И они рванули крупной рысью, вскоре перейдя на галоп. Мимо мелькали пустые темные витрины, перевернутые урны, два трупа в ободранных кустах. А еще какие-то бочки и тачки, брошенные прямо посреди тротуара. У одной из них передняя дверца была распахнута настежь.
— Проверь, — бросил Стас.
Повинуясь приказу, Кошка сунулась внутрь и вскоре призывно замахала рукой. Тачка была в полном порядке, и бензин был, и даже ключ торчал в гнезде.
Стас прыгнул на сиденье сзади, закинув Алексея вперед себя, словно куль с картошкой.
— Жив, дед?
— Вашими молитвами, — буркнул тот.
— Боженька, ты мой лучший друг, — пропела Кошка, выжимая сцепление.
Дверь Стас захлопнул уже на ходу. И вовремя. Сзади уже отчетливо слышался топот полутора десятков тяжелых ботинок.
Дверца хлопнула, тачка развернулась на пространстве размером с носовой платок и рванула в лучших традициях «Формулы–1». От избытка чувств Станислав запел — заорал во все горло: «Броня крепка и танки наши быстры!..» Это было весьма символично.
Глава двенадцатая
ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
16 сентября 2013 года, утро, Санкт-Петербург, улица Внуковская, бизнес-центр «Пулково Скай».
Вернувшись к себе, Никодим обнаружил бурное обсуждение в коридоре офиса. Народ обступил обоих врачей и требовал разъяснений.
— Умер, я вам говорю… — Артем Алексеевич старался перекричать встревоженные голоса людей. — Умер! Только что…
