— Лорд Одли погиб? — спросила я, чувствуя, что начинаю дрожать при мысли о том, какой может оказаться ее следующая фраза. — А нет ли вестей о моем…
Тут человек, ехавший среди рыцарей, вдруг начал пробиваться сквозь их плотные ряды, а потом, подняв забрало, громко закричал:
— Это я, Жакетта! Дорогая моя, это же я!
У меня перехватило дыхание; впрочем, Ричарда трудно было узнать: все эти рыцари казались одинаково придавленными весом своих доспехов, а лица их были скрыты опущенными забралами. Подъехав ко мне, Ричард с грохотом спрыгнул с коня, отшвырнул в сторону шлем и заключил меня в объятия, прижимая к жесткой нагрудной пластине доспехов. Его колючие наручи впивались мне в спину, но я все равно льнула к нему, целовала и клялась, что люблю его по-прежнему.
— И Энтони тоже в безопасности, — сразу же сообщил он. — И муж нашей Элизабет тоже. Все мы целы и невредимы. Я же говорил тебе, что я везучий!
— Не смотри на меня! От меня, должно быть, жутко воняет, — промолвила я, вдруг вспомнив, где провела ночь, что платье мое и волосы в беспорядке, а все тело покрыто волдырями от укусов блох. — Мне за себя стыдно.
— Тебе вообще не следовало оставаться на ночь в этой деревне, — заметил он, с укором взглянув на королеву. — И приезжать туда вам обеим не следовало. И уж тем более не следовало бросать тебя там одну!
Маргарита весело улыбнулась и прощебетала:
— Ваш муж, Жакетта, был чрезвычайно зол на меня. Так зол, что даже отказывался со мной общаться. Но ведь теперь все хорошо, правда? Вы живы-здоровы и в безопасности.
— Да, теперь в безопасности, — согласилась я.
— Ладно, поехали! Поехали! — потребовала она и пояснила: — Мы преследуем этого предателя Солсбери. И не так уж сильно от него отстаем.
Дня два мы скакали без передышки, точно безумные. Столь активные действия совершенно пробудили короля и не только привели его в чувство, но и помогли ему вновь стать тем молодым мужчиной, который, как нам когда-то казалось, вполне способен управлять государством. Он мчался во главе своего войска, и Маргарита находилась с ним рядом; они действительно выглядели как муж и жена, как добрые друзья, как верные союзники. Погода стояла теплая — чудесная пора в конце лета, когда урожай с полей уже убран, и осталось лишь золотистое жнивье, по которому, петляя, носятся сотни зайцев. Вечером восходила луна урожая, такая огромная и яркая, что путь можно было продолжать до поздней ночи. Однажды мы остановились на ночлег прямо в поле, разбив палаточный лагерь, словно припозднившаяся компания охотников. К тому времени нам уже было известно, что йоркисты встречались в Вустере и в тамошнем соборе поклялись в верности королю, о чем и послали ему депешу с гонцом. Королева рвала и метала.
— Везите их депешу обратно! Мы уже видели, чего стоит их верность! — кричала она. — Они убили лорда Одли и лорда Дадли, они убили Эдмунда Бофора! Мы ни в какие переговоры с ними вступать не намерены!
— А мне кажется, можно было бы послать им общее прощение, — мягко возразил ей король; он жестом подозвал к себе епископа Солсберийского. — Публичное прощение; пусть знают: и они могут быть прощены!
Королева поджала губы и, качая головой, обратилась к епископу:
— Никаких посланий и никаких прощений!
Точно крыса в своей норе, Ричард Йоркский занял оборонительную позицию, разместив войска близ Ладлоу, его родного города. Йорк, Уорик и Солсбери стояли по ту сторону реки, за Ладфордским мостом, а на этой стороне был вывешен королевский штандарт. Король все же в последний раз передал им, что простит любого воина, который откажется от присяги, данной герцогу Йоркскому, и займет нашу сторону.
В тот вечер мой муж вошел в королевские покои, где сидели Генрих, Маргарита, я и еще парочка фрейлин.
— Один мой товарищ, с которым мы вместе служили в Кале, хотел бы оставить графа Солсбери и перейти на нашу сторону, — доложил Ричард. — Я уже пообещал ему полное прощение и сказал, что буду рад видеть его в наших рядах. Но мне нужно знать наверняка: может ли он доверять нам?
Мы все посмотрели на короля, а тот с ласковой улыбкой заверил моего мужа:
— Конечно, каждый может получить прощение, если искренне раскается в своих грехах.
— Так вы даете мне слово, ваша милость? — уточнил Ричард.
— О да! Каждый может получить прощение, — подтвердил король.
Тогда Ричард повернулся к Маргарите:
— А вы, ваша милость, даете мне слово?
И она, привстав, поинтересовалась:
— Кто же это такой?
— Я не могу предлагать моему другу стать перебежчиком, пока вы — именно вы, ваша милость! — не дадите мне гарантий его безопасности, — сурово заявил Ричард. — Вы даруете ему прощение за то, что ему пришлось воевать против вас? Могу ли я доверять вашему слову?
— Да! Да! — воскликнула королева. — Но сообщите все же, кто хочет к нам присоединиться?
— Эндрю Троллоп и его отряд в шестьсот надежных и хорошо обученных воинов! — провозгласил Ричард.
Чуть отступив в сторону, он представил королевской чете худощавого мужчину с суровым лицом. А потом, уже стоя со мной рядом, прошептал мне:
— И это только что решило исход грядущего сражения.
Ричард был прав. Как только йоркисты узнали, что Троллоп переметнулся на нашу сторону вместе со своим войском, три лорда из числа сторонников герцога исчезли, как утренний туман, растворившись в ночной темноте, бросив своих людей, свой город и даже герцогиню Сесилию Йоркскую. Когда наша армия вошла в город Ладлоу и начала его грабить, Сесилия Невилл стояла в воротах своего замка с ключами в руках и ждала королеву. Она, эта гордячка, жена лорда королевской крови, была напугана почти до безумия, о чем свидетельствовало ее белое, как мел, лицо. И я, которая не так давно тоже была вынуждена ждать в Маклстоуне, когда мимо меня промчится победоносная армия врага, не испытывала сейчас ни малейшего удовлетворения, видя, как низко пала эта высокомерная женщина.
— О, вы сами принесли мне ключи от вашего замка? — пропела королева, сидя в седле и взирая на герцогиню сверху вниз.
— Да, ваша милость. — Сесилия явно старалась говорить совершенно спокойно. — И молю вас обеспечить безопасность мне и моим детям.
— Разумеется, — тут же ответил король. — Сэр Ричард… возьмите ключи и сопроводите герцогиню и ее детей в какое-нибудь безопасное место. Считайте, что она находится под моим покровительством.
— Погодите минутку, — вмешалась Маргарита. — Это все ваши дети?
— Да. Это моя дочь Маргарет, — представила герцогиня.
Высокая девушка лет тринадцати, мучительно покраснев, склонилась перед королевой в низком реверансе, потом поправилась и склонилась в реверансе уже перед королем.
— А это мои сыновья: Джордж и самый младший, Ричард, — добавила герцогиня.
