Книга Хозяйка Дома Риверсов, страница 92. Автор книги Филиппа Грегори

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Хозяйка Дома Риверсов»

Cтраница 92

— Вам ни в чем не нужно исповедаться, если это было сделано ради зачатия долгожданного ребенка. Сделать это было необходимо; и вы сделали это во имя любви. Мужчины таких вещей не понимают. А уж священники тем более.

Она слегка вздохнула.

— Хорошо. Но вы все-таки не думайте больше об этом.

Я взмахнула рукой, словно опуская на лицо вуаль.

— Да не стану я думать! Клянусь, у меня в голове уже не осталось ни одной мысли!

Маргарита засмеялась.

— Я понимаю, что говорю глупости: как это вы можете вообще перестать думать? Но я знаю: порой вы действительно способны предвидеть будущее. Обещайте мне, что не будете пытаться узнать судьбу этого ребенка, хорошо? Пусть он будет как дикий цветок, который просто растет, и мы любуемся им, не ведая, ни кто его посадил, ни откуда он тут появился.

— Сын Маргариты-маргаритки, — обронила я. — Пусть он окажется тем самым цветком, который мы всегда с радостью встречаем каждую весну, ведь он-то и означает ее настоящий приход.

— Да! — подхватила она. — Просто дикий цветок, невесть откуда взявшийся!


Графтон, Нортгемптоншир, лето 1453 года


Я сдержала слово, данное королеве, и не стала разгадывать загадку этого столь надолго отложенного зачатия; она тоже сдержала данное мне слово и поговорила с герцогом Сомерсетом, который и позволил моему мужу вернуться домой как раз ко времени моих родов. У нас родился мальчик, и мы назвали его Лионель. Моя дочь Элизабет, теперь замужняя дама, приехала помочь мне во время моего «тюремного заключения»; действовала она весьма серьезно и умело и очень мне помогла; я обратила внимание, что она то и дело наклоняется над колыбелькой и воркует, не в силах оторваться от новорожденного.

— У тебя тоже скоро такой будет, — пообещала я ей.

— Очень на это надеюсь. Он такой замечательный, такой красивый.

— И это чистая правда, — согласилась я с тихой гордостью. — Еще один прекрасный сын Дома Риверсов.


Как только я достаточно окрепла и вернулась ко двору, королева прислала мне письмо, в котором просила меня незамедлительно присоединиться к ним, поскольку они в очередной раз путешествуют по стране. Ричарду же пришлось вновь ехать в Кале. Мне было мучительно больно опять расставаться с ним, и я молила:

— Позволь мне навестить тебя в Кале. Я не могу без тебя!

— Хорошо, приезжай, — кивнул он. — Но только через месяц. И младших детей с собой возьми — мне ведь тоже невмоготу без тебя и без них.

Он поцеловал меня в губы, поцеловал мои руки, вскочил на коня и умчался.


Дворец Кларендон, Уилтшир, лето 1453 года


Двор веселился, колеся по западным графствам и выискивая предателей и возмутителей черни. Маршрут выбрал сам герцог Сомерсет. По его мнению, люди уже понемногу начинали понимать, что нельзя дурно отзываться о своем короле, что их требования никогда не будут выполнены, а также — и это самое главное — что герцогу Ричарду Йоркскому никогда не видать королевской короны. Так что вступать с ним в сговор или взывать к его помощи — это пустая трата времени.

Эдмунд Бофор в то лето был особенно близок к королю и давил на него, чтобы тот проявлял все больше суровости, даже жестокости во время суда и при оглашении приговора. Он укреплял душу короля, аплодируя его решениям, и вдохновлял на открытые выступления перед народом. Герцог также сопровождал короля в часовню и в покои королевы перед обедом; там они обычно какое-то время сидели втроем и беседовали, и Бофор всячески забавлял их своими рассказами о том, как прошел день, порой передразнивая или даже высмеивая тех невежественных людей, с которыми ему довелось встречаться.

В своем нынешнем положении королева, естественно, не могла скакать верхом, и герцог Сомерсет распорядился обучить пару отличных мулов, которые теперь и несли ее портшез. Сам он обычно ехал рядом с нею, натягивая поводья и заставляя своего огромного жеребца замедлять ход и идти вровень с мулами. Он внимательно следил, не проявит ли королева хотя бы малейшего признака усталости, и почти каждый день советовался со мной, желая удостовериться, что я вполне довольна состоянием ее здоровья, ее диетой и физической нагрузкой в виде прогулок. И каждый день мне приходилось убеждать его в том, что Маргарита совершенно здорова, что ребенок благополучно растет у нее в животе и, скорее всего, родится крупным и сильным.

Почти каждый день Бофор приносил ей какой-нибудь маленький подарочек: букетик цветов, стихотворение, котенка — или приводил забавного мальчонку, чтобы тот станцевал и развлек ее. Король, королева и герцог путешествовали по зеленым дорогам Дорсета в полном согласии, и когда бы королева ни собралась покинуть свой портшез, рука герцога неизменно тянулась к ней, поддерживая ее, на его крепкое плечо она всегда в случае чего могла опереться.

Прежде я видела в Бофоре чаровника, обольстителя, негодника, однако теперь в нем проявились и куда лучшие черты, например, огромная нежность. Он обращался с Маргаритой так, словно хотел бы избавить ее от любой, даже малейшей неприятности или просто усталости, словно готов был даже свою жизнь отдать, лишь бы она была счастлива. Королю он служил как самый преданный друг, а ей — как истинный рыцарь. А больше я ничего замечать не желала; не позволяла себе больше ничего замечать.

В августе мы добрались до Уилтшира и остановились в старом королевском дворце Кларендоне, расположенном среди богатых заливных лугов близ Солсбери. Мне очень нравились эти меловые срединные равнины и широкие заливные луга. В погоне за оленем можно было часами скакать по лесам и долам, взлетать по склону высоких холмов, мчаться по ровному полю со скошенной травой. Порой, когда мы делали привал на вершине одного из холмов, чтобы перекусить, перед нами расстилался чудесный вид в пол-Англии. Дворец располагался среди цветущих заливных лугов, которые во время паводка почти на полгода превращались в озера, но в середине лета просыхали — положение спасала сеть чистейших ручьев, прудов и речек. Герцог Сомерсет водил королеву удить рыбу и клялся, что они непременно поймают на обед лосося; однако большую часть дня Маргарита отдыхала в тени, а он забрасывал леску и давал ей удилище — подержать. Стрекозы плясали над цветками калужниц; ласточки летали низко над водой, касаясь клювиками собственных отражений.

Мы возвращались домой уже к вечеру, когда облака на горизонте напоминали извивающиеся волшебные ленты персикового и лимонного цветов.

— Завтра снова будет чудесный денек, — предположил герцог.

— А послезавтра? — проворковала Маргарита.

— Почему бы и нет? Почему бы каждому дню вашей жизни не быть чудесным?

— Вы меня совсем избалуете, — засмеялась она.

— Я с удовольствием вас избаловал бы, — ласково вымолвил он. — И я бы действительно хотел сделать чудесным каждый день вашей жизни.

Опершись о его руку, она поднялась по каменным ступеням на высокое крыльцо охотничьего домика, и герцог обратился к дворецкому:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация