Книга Хозяйка Дома Риверсов, страница 95. Автор книги Филиппа Грегори

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Хозяйка Дома Риверсов»

Cтраница 95

Эдмунд Бофор поклонился.

— Разумеется, ваша милость.

Врачи удалились. Один из них остался дежурить у постели короля всю ночь, наблюдая за его сном. Свита герцога, а также фрейлины королевы потянулись вслед за докторами. И Бофор, улучив момент, мигом оказался подле Маргариты. Все как раз уходили из комнаты, и никто не обратил на это внимания.

— Все будет хорошо, — прошептал он. — Мы ничего не скажем. Ничего. Поверь мне. Все будет хорошо.

Она еле заметно кивнула, и он, поклонившись, тоже покинул ее гостиную.


На следующий день короля снова пытались будить, но тщетно. Один из его лакеев подошел к дверям и пожаловался мне, что пришлось сажать короля на горшок, а потом обмывать его и менять ему загаженную ночную сорочку. Но если кто-то держал его на горшке, как маленького ребенка, то удавалось все-таки заставить его туда помочиться. Слуги умыли короля и даже усадили его в кресло, однако он продолжал спать, и голова у него все время падала, так что одному приходилось поддерживать ему голову, пока второй потихоньку вливал ему в глотку подогретый эль. Стоять он, разумеется, тоже не мог, никаких вопросов не слышал и ни на какие прикосновения не реагировал. Чувство голода у него полностью отсутствовало; судя по всему, ему было бы безразлично, даже если б он лежал в собственном дерьме.

— Только никакой это не сон, — напрямик заявил мне лакей. — Эти доктора сами себя обманывают. Так никто из людей не спит!

— Вы думаете, что он умирает? — спросила я.

Лакей покачал головой.

— Не знаю, я никогда ничего подобного не видел. Его словно кто-то заколдовал. Или проклял.

— Даже не произносите подобных слов! — оборвала его я. — Никогда так не говорите. Он просто спит.

— Ой, конечно! — спохватился слуга. — Просто спит. Так и врачи считают.

Я медленно побрела обратно в покои Маргариты, мечтая, чтобы поскорее приехал Ричард и мы бы снова оказались дома, в Графтоне. Меня мучило ужасное ощущение, будто я совершила какую-то страшную ошибку. Я думала о том, уж не мой ли опрометчивый приказ ничего не видеть и ничего не замечать ослепил короля. А что, если он стал невольной жертвой случайно проявленной мною магической силы? Моя двоюродная бабушка Жеанна, помнится, предупреждала меня, что нужно быть очень осторожной, выражая свои пожелания, и тщательно обдумывать каждое слово как благословения, так и проклятия. А я ведь не просто сказала — я потребовала: «Не смотрите! Не надо смотреть!», и король Англии послушно закрыл глаза, а теперь и вовсе ничего не видит и не слышит.

Пытаясь развеять собственные страхи, я тряхнула головой. Господи, да ведь я десятки раз говорила те же фразы собственным детям, и никогда ничего подобного не случалось! Да и вряд ли в моих силах навеки усыпить короля. Возможно, он действительно просто устал или же, как считают врачи, испытал слишком сильное потрясение, услышав вести из Франции. Возможно, с ним сейчас творится примерно то же, что произошло с одной из тетушек моей матери, которая вдруг словно застыла, а потом несколько лет лежала без движения, в точности как и наш король, и молчала, пока не умерла. Может, я зря пугаю себя мыслями о том, что мои слова, призванные его защитить, заставили его ослепнуть.

Королева возлежала на постели, и я, встревоженная собственными теориями, остановилась на пороге ее затемненной спальни и шепотом окликнула:

— Маргарет!

Она тут же поманила меня к себе — значит, она могла двигаться, она не попала под власть магических чар. Возле нее находилась лишь одна из самых молодых ее фрейлин; все остальные собрались в соседней комнате и, естественно, сплетничали — тихо обсуждали, какая опасность грозит теперь будущему ребенку, как сумеет перенести королева такой удар, как это неудачно сложилось, что сразу все катится в тартарары. В общем, обычные пересуды, свойственные женской компании, особенно если одной из них скоро рожать.

— Довольно! — раздраженно бросила я им и тщательно закрыла дверь в спальню, чтобы до Маргариты не донеслось пугающих «пророчеств». — Если никак не можете развеселить или ободрить, то лучше и вовсе держите язык за зубами. А что касается вас, Бесси, то я не желаю больше слышать о том, как тяжко страдала ваша мать во время родов. Я рожала одиннадцать раз, я благополучно вырастила десятерых детей, но я ни разу не испытала даже четверти тех болей, о которых вы тут толкуете. Да ни одна женщина не выдержала бы того, что вы тут так красочно описывали! А нашей королеве, вполне может статься, во время родов повезет, как повезло и мне.

И я исчезла за дверями. Войдя в спальню, я одним движением руки отослала прочь сидевшую у постели фрейлину, и та тихо удалилась. На мгновение я решила, что королева успела уснуть, но она, повернув голову, посмотрела на меня, и я заметила, что глаза ее окружены темными тенями, а лицо кажется измученным от страха и усталости.

— Просыпался ли король хотя бы этим утром?

Губы у нее запеклись — она их явно непрерывно покусывала.

— Нет, — ответила я. — Он пока ни разу не просыпался. Но его обмыли и даже заставили слегка позавтракать.

— Он садится?

— Нет, — нехотя призналась я. — Слугам пришлось его поддерживать и… обслуживать.

— Обслуживать?

— Кормить.

Она помолчала. Потом промолвила:

— В какой-то степени это благословение Господне. И, значит, он теперь не отругает меня сгоряча, в гневе. Так что у нас есть время подумать. Вот почему мне кажется, что это и впрямь благословение Господне. Оно дает нам время… приготовиться.

— До некоторой степени, — согласилась я.

— А что думают врачи?

— Что рано или поздно он проснется сам. Возможно, даже завтра.

— И снова станет самим собой? И все вспомнит?

— Возможно. Но вряд ли они абсолютно уверены, что он проснется.

— И что же делать?

— Не знаю.

Она села на край кровати, поддерживая ладонями живот, затем спустила вниз ноги, встала и направилась к окну. За окнами ее спальни раскинулись прекрасные сады, спускавшиеся к реке; у причала на волнах покачивались прогулочные лодки, а неподалеку от берега в воде неподвижно застыла цапля. Маргарита вздохнула.

— Вы никаких болей не чувствуете? — с тревогой осведомилась я.

— Нет, нет! Но я чувствую, как шевелится ребенок.

— Сейчас для вас важнее всего сохранять полное спокойствие.

Она нервно хохотнула.

— Мы потеряли Гасконь, французы теперь наверняка попытаются штурмовать Кале, наш король погружен в сон, и его никак не могут разбудить, а вы…

Голос у нее сорвался. Ни она, ни я ни разу и словом не упомянули о том, как герцог Сомерсет, ее любовник, обнимал ее, как он целовал ее, как осушал губами ее слезы, обещая беречь ее и спасти от любых невзгод и опасностей.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация