— А вы говорите, что я должна сохранять спокойствие!
— Да, говорю, — решительно подтвердила я. — Ведь все это ничто по сравнению с возможностью потерять ребенка. Вы должны хорошо кушать и спать, Маргарет. Это ваша обязанность по отношению к будущему сыну. Ваш долг. Вы, возможно, носите под сердцем будущего английского принца, и когда все это закончится, когда все позабудут о нынешних бедах, страна будет вам благодарна за то, что вы сохранили для нее наследника престола.
Она немного помолчала, потом кивнула.
— Да. Вы правы, Жакетта. Хорошо, я сейчас сяду. И буду спокойна. Можете принести мне немного хлеба и мяса, а также капельку эля. Я буду спокойна. И разыщите герцога.
— Вы не можете встречаться с ним наедине, — тут же возразила я.
— Не могу. Мне это прекрасно известно. Но я должна его увидеть. Пока король не проснулся, мы с ним вместе должны все обсудить. Он мой единственный советник и помощник.
Я отыскала герцога в его покоях. Он тупо смотрел в окно и резко обернулся, когда его люди, постучавшись, распахнули дверь и впустили меня. Я сразу отметила, как бледно его лицо, сколько страха таится в его глазах.
— Жакетта! — радостно воскликнул он и тут же поправился: — Ваша милость…
Выждав, когда за мною закроют дверь, я коротко доложила:
— Королева просила вас немедленно к ней явиться.
Он тут же взял плащ и шляпу.
— Как она?
— В тревоге.
Он предложил мне опереться о его руку, но я совершенно по-детски сделала вид, что не заметила этого, и направилась впереди него к дверям. Он последовал за мной. Мы прошли по залитой солнцем галерее; за окнами над заливными лугами низко проносились ласточки; на ветвях деревьев в саду пели птицы.
Бофор, широко шагая, нагнал меня и коротко бросил:
— Вы считаете, что во всем виноват я?
— Я ничего не считаю.
— Нет, вы так считаете. Но уверяю вас, Жакетта, моим первым движением было…
— Я ничего не знаю. А раз я ничего не знаю, меня нельзя даже подвергнуть допросу. И исповедаться мне также не в чем. — Этой тирадой я сразу заткнула ему рот. — Единственное, чего я хочу, это видеть, что наша королева спокойна и исполнена сил, дабы выносить ребенка и родить его в срок. Единственное, о чем я молю Бога, чтобы его милость, наш король, проснулся с исцеленной душой, и мы могли бы сообщить ему печальные новости об утрате Гаскони. И я надеюсь, разумеется, и неустанно молю об этом Господа, чтобы там, в Кале, мой муж был в безопасности. Иных мыслей, ваша милость, я просто не допускаю!
Герцог кивнул, и дальше мы шли молча.
В спальне королевы находились три фрейлины, они сидели у окна и делали вид, что шьют, хотя ушки у них явно были на макушке. Дамы, шурша юбками, склонились в реверансе, когда появились мы с герцогом; я приказала им снова сесть, а затем кивнула музыкантам, чтоб начинали играть. Музыка не давала фрейлинам подслушивать, о чем шепчутся королева и герцог. Маргарита велела ему сесть возле ее постели и поманила меня, явно приглашая присутствовать при их разговоре.
— Его милость герцог полагает, что, если король так и не проснется в течение нескольких дней, нам нельзя будет больше здесь оставаться, — обратилась ко мне Маргарита.
Я недоуменно посмотрела на Бофора, и тот пояснил:
— Люди непременно начнут задавать вопросы, а потом возникнут и сплетни. Надо просто сказать, что король сильно устал и должен хорошенько отдохнуть. А в Лондон он может отправиться и в портшезе.
— Да, и с задернутыми занавесками, — согласилась я. — Но что дальше?
— В Вестминстере королева удалится в родильные покои — так планировалось еще несколько месяцев назад. И все это время король может спокойно оставаться у себя в спальне.
— Но люди все равно начнут болтать.
— Мы можем сказать, что король молится о здравии своей жены. Или что он соблюдает монашеский обет.
Я кивнула. Это были вполне возможные объяснения. Так было бы нетрудно утаить болезнь короля от всех, кроме самого узкого круга придворных.
— Но что насчет встречи с лордами? Как быть с королевским советом? — спросила я.
— Это я уладить сумею, — заверил герцог. — Я буду принимать решения от имени короля.
Остро на него взглянув, я сразу же опустила глаза, чтобы он не успел заметить, как я потрясена его наглостью. Значит, он намерен стать почти королем Англии, пока королева будет рожать, а ее муж спать! Таким образом Эдмунд Бофор совершит давно задуманный шаг от констебля Англии до абсолютного властителя страны.
— Ричард, герцог Йоркский, пожалуй, станет возражать, — отозвалась я, старательно изучая пол у себя под ногами.
— Ну, с ним-то я справиться сумею, — безапелляционно заявил Бофор.
— А когда король проснется?
— Когда король проснется, все мы вернемся к нормальной жизни, — вмешалась королева; голос ее звучал напряженно, и она не отнимала руку от живота. — И тогда мы объясним ему, что нам, когда он так внезапно заболел, пришлось самим принимать решения, ведь посоветоваться с ним возможности не было.
— Он, скорее всего, будет в некотором замешательстве, когда проснется, — продолжал герцог. — Я спрашивал у врачей. Они думают, что ему, возможно, снятся тревожные сны, всякие фантазии. Проснувшись, он будет испытывать крайнее удивление и не сразу сможет отличить реальную действительность от своих видений. Врачи полагают, что лучше всего, если он проснется у себя в спальне, в Вестминстерском дворце, и поймет, что в стране за это время наведен полный порядок.
— Он, скорее всего, ничего помнить не будет, — вставила королева. — И нам придется обо всем снова ему докладывать — и об утрате Гаскони, и об остальном.
— Нужно непременно постараться, чтобы эти печальные вещи он в первый раз услышал именно от нас. Нужно преподнести их ему с особой тактичностью, — прибавил герцог.
Они походили на заговорщиков: головы низко склонены друг к другу, говорят почти шепотом. Я оглянулась, но никто, судя по всему, ничего особенного в их поведении не уловил. Значит, поняла я, только мне столь явственно бросается в глаза тошнотворная интимность их отношений.
Королева, спустив ноги с постели, встала и сразу же негромко застонала. Я заметила, как дернулась рука герцога, но он сдержал себя: он не должен был касаться ее, не должен был поддерживать ее, точно заботливый муж. Она улыбнулась ему.
— Ничего страшного. Со мной все в порядке.
Он вопросительно посмотрел на меня — и впрямь точно заботливый молодой муж на опытную сиделку.
— Возможно, вам бы лучше отдохнуть, ваша милость, — посоветовала я Маргарите. — Особенно если в ближайшее время мы собираемся переезжать в Лондон.
— Да, мы выезжаем послезавтра, — тут же подхватил герцог Сомерсет. — Я прикажу всем немедленно собираться.
