Оно и понятно. Ведь после первой встряски, когда пришлось выпрыгивать из гибнущей «вертушки», бойцы не прочувствовали серьезность ситуации. Во-первых, это нормальная реакция, первая фаза любого шока – возбуждение и даже эйфория. Во-вторых, да, погиб пилот, но, как ни цинично это звучит, кто его знал? Теперь же ситуация повернулась другим боком. Во-первых, на смену фазе возбуждения всегда приходит фаза угнетения, она же – тревоги и страха. И эта фаза так и поступила. Пришла, расположилась и начала качать права. А во-вторых, бойцов ошарашила потеря Коли Сивого, с которым они прослужили бок о бок полтора года! Получалось, любой из бойцов и в любой момент мог погибнуть, как погиб Коля?! Совсем другая песня!
Фролов первым делом приложил палец к губам, убедился, что жест увидели все бойцы, а затем так же жестом приказал всем сесть на корточки. Когда все присели, майор принялся раздавать приказы. Опять одними только жестами. Люсе он указал в сторону поблескивающей за деревьями речки и показал палец: «идешь первой». Прохорову досталась роль Люсиного сопровождающего. Жигунову майор указал двумя пальцами на глаза и ладонью обозначил сектор, который должен будет контролировать санинструктор – слева по ходу движения. Зеркальную зону наблюдения Фролов отвел Гаврилову. Куперу майор доверил наблюдение за воздухом и кронами. Луневу досталась позиция замыкающего. Фролов жестом пояснил Андрею, что его сектор это весь тыл, а сам майор пойдет… этого жеста Лунев не понял, как ни старался. Фролов сделал круговое движение указательным пальцем, словно пытаясь сказать, что будет сопровождать группу, летая вокруг нее и над ней, как святой дух, подтолкнул Андрея в спину, а сам бесшумно сдал назад и скрылся в кустах.
Луневу опять сделалось страшно. Все-таки рядом с майором было гораздо спокойнее. И дело даже не в том, что, как только Фролов исчез, тотчас вернулось ощущение присутствия поблизости чертовщины, которая как бы говорила: «ты на мушке, куда бы ни шел». Да, это пугало, но сугубо рациональному сознанию комсомольца Лунева все-таки пока удавалось справляться с атаками «мистической паники». Совсем другое дело – вполне земные опасения. Переизбыток поблизости бойцов противника пугал всерьез.
На миг Андрея посетила мысль, что Фролов играет в какие-то нехорошие прятки-поддавки, подставляя бойцов под удар, чтобы разведать боем, кто и в каком количестве висит у группы на хвосте. Спровоцировал эту крамольную мысль тот факт, что Фролов очень уж спокойно и даже как-то равнодушно отреагировал на потери. Может, он просто привык к таким вещам или у него внутри включился какой-то защитный психологический механизм? Вполне возможно. Ведь в боевой обстановке действительно не время горевать, лучше отложить это до возвращения, как говорят моряки, «в базу». И все-таки Андрей не понимал, почему майор вдруг повел себя настолько хладнокровно, даже в глазах ничего не промелькнуло, ни сожаления, ни сочувствия. А ведь раньше он казался вполне душевным человеком, разве что немного замкнутым. Получается, Андрей плохо изучил Фролова за месяц знакомства? Или Евгений Сергеевич намеренно скрывал свою истинную сущность?
«Нет, какая еще «истинная сущность»?! Глупости! Просто сконцентрировался майор на боевой задаче, вот и кажется теперь, что его словно подменили».
Лунев отмахнулся от неприятных мыслей, но осадочек, как говорится, остался…
Москва, 27 февраля 2012 года
О том, что с Лабораторией специальных исследований потеряна всякая связь, начальник Службы вооружений Минобороны генерал-лейтенант Кулемин узнал первым, еще в половине десятого. Но поскольку именно на сегодня по графику выпадала профилактика всех охранных и прочих электронных систем лаборатории, сообщение о перебоях со связью генерала ничуть не встревожило. Раз все шло по утвержденному графику, о чем беспокоиться? Что Лаборатория временно осталась без всяких там охранных датчиков, сенсоров и периметров? Тот, кто составлял график, согласно инструкции, обязан был подать рапорт об усилении на этот период физической охраны объекта.
Кулемин на всякий случай сверился с другим графиком. Да, все так и было. Большая группа спецназа поступила на весь сегодняшний день в распоряжение начальника ЛСИ. Все совпадало. На этом генерал и остановился. Однако выбросить тему из головы ему не удалось, не позволило дальнейшее развитие событий. Ровно через час связь с Лабораторией восстановилась, и обнаружилось такое… не приведи господь!
Кулемину пришлось отменить все запланированные дела и срочно выехать на место происшествия, но это оказалось не самым худшим, что ожидало генерала в этот «черный понедельник». Едва он заметил, что случилось с периметром вокруг лаборатории, ему стало ясно – худшее впереди. И это опасение в полной мере подтвердилось, когда он своими глазами увидел, что произошло внутри, а добили генерала комментарии полковника Грачева, курировавшего научные объекты Министерства обороны, в частности объект ЛСИ.
– Значит, диверсия, – выслушав рапорт Грачева, сделал вывод Кулемин. – Хорошо спланированная, подготовленная и профессионально выполненная. След взяли?
– Так точно, взяли. Нашли машину, здесь неподалеку. Имеются отпечатки пальцев и следы взрывчатки. Устанавливаем владельца.
– Что-то долго.
– Вы сами сказали – работать аккуратно, не поднимая шума. Если привлечь к делу полицию и ФСБ…
– Нет, – отрезал Кулемин. – Я сказал и подтверждаю, никаких посторонних, кроме военной прокуратуры. Это совершенно секретный объект, допустить утечку информации мы не имеем права. Сами найдем гадов. Тем более коллегам из органов сейчас не до наших проблем, выборы на носу. Что по разработкам?
– Сервер с базами данных уничтожен, но я в курсе почти всех разработок. Большая часть образцов перспективных изделий уничтожена на месте, но пока не найдены обломки ЦТО. Думаю, именно этот образец был главной целью диверсантов. Резню и погром они устроили, чтобы прикрыть похищение ЦТО и сбить нас со следа.
– Похищение чего?
– Целевого тектонического оружия, – пояснил Грачев. – Самая перспективная разработка, строжайший секрет. В отличие от простого тектонического оружия, не является ядерным зарядом подземного подрыва, это изделие спутникового базирования. Изделие способно создавать эпицентр землетрясения строго в заданной точке на расчетной глубине. Если конкретнее…
– Достаточно, – Кулемин поднял руку. – Габаритный образец?
– Нет. Тяжелый, но габариты средние, вполне можно унести на руках и вывезти в багажнике легковушки. Как мотор легковушки, не больше.
– Главное – не меньше. Значит, просто в кейсе или в чемодане багажом не вывезут, потребуется транспорт. Особые свойства… радиоактивный фон или что-то еще образец имеет?
– Никак нет.
– Это хуже. Но ничего, подключим всех, в первую очередь ГРУ. Найдем и образец, и похитителей.
– Можно попросить полицию объявить план «Перехват», не уточняя…
– «Перехват» ничего не даст! – отмахнулся Кулемин. – И все остальные планы ничего не дадут. Только навредят. Я ведь сказал, мы не можем допустить даже возможность утечки этой информации. Вы и сами это понимаете, Грачев. Тектоническое оружие спутникового базирования! Это же… казус белли! Если кто-то узнает, что у нас имеются такие разработки, да еще готовые к установке на спутник… Третья мировая начнется на следующий же день! Честно говоря, не думал, что в этой лаборатории разрабатывают настолько перспективное оружие. Понятно, что вкладывать огромные деньги во что-то менее грозное никто не стал бы, но настолько… И при этом мы, как всегда, сэкономили на охране?
