– Тронут бесконечно вашим предложением. Но – нет, мой друг. То, что мне предстоит, лучше встретить в одиночестве. Киньте за меня разок кости.
– Кину.
Балагур выпрямился и зашагал, не оглядываясь, к веревке.
Монца смотрела ему вслед. Руки, плечо, бедро горели огнем. Измученное тело ломило. Взгляд ее скользнул по трупам, валявшимся в саду. Сладкая победа. Сладкая месть. Люди превратились в мясо.
– Окажи мне одну любезность. – Коска улыбнулся так печально, словно догадывался о ее мыслях.
– Ты пришел мне на помощь. Так и быть, одну окажу.
– Прости меня.
Монца издала странный звук – то ли крякнула, то ли подавилась.
– Мне казалось, это я тебя предала?
– Какое это теперь имеет значение? Предают все. Прощают единицы. Я хочу уйти без всяких долгов. Кроме тех, конечно, что остались у меня в Осприи. И в Адуе. И в Дагоске. – Коска слабо отмахнулся окровавленной рукой. – Скажем так – без долгов перед тобой, и довольно.
– Это я могу сделать. Мы квиты.
– Хорошо. Жил я дерьмово. Приятно сознавать, что хоть умру как надо. Ступай.
Частью своей души она хотела остаться с ним, быть рядом, когда солдаты Орсо ворвутся в галереи, сделать все, чтобы долгов и впрямь не осталось. Но эта часть занимала не слишком большое место в ее душе. К сантиментам у Монцы никогда не было склонности. Орсо должен умереть. И кто убьет его, если она здесь погибнет? Выдернув Кальвец из земли, она сунула его в ножны и отвернулась. Ничего больше не сказав, ибо толку от слов в такие моменты никакого. Прихрамывая, доковыляла до веревки, обвязала ее как можно туже вкруг бедер, намотала на запястье.
– Тяните!
С крыши была видна широкая панорама города. Большая дуга Виссера с изящными мостами. Множество башен, нацеленных в небо, казавшихся маленькими по сравнению со столбами дыма, которые еще вздымались там и тут над пожарищами. Дэй уже раздобыла где-то грушу и со счастливым видом ее поедала. Подбородок у девушки блестел от сока, желтые кудряшки развевал ветер.
Морвир, глядя на следы побоища в саду, поднял бровь.
– Я чувствую облегчение при виде того, насколько вы преуспели в мое отсутствие в воздержании от массовых убийств.
– Некоторые не меняются, – огрызнулась она.
– А что Коска? – спросила Витари.
– Остался.
Морвир гаденько ухмыльнулся.
– Не сумел на этот раз спасти свою шкуру? Значит, даже пьяница может измениться.
Будь у нее здорова хотя бы одна рука, она бы его сейчас прирезала. Пусть он и выступил в роли спасителя. Судя по тому, как взглянула на него Витари, ей хотелось того же. Но она только кивнула вихрастой головой в сторону реки.
– Завершим наше трогательное воссоединение в лодке. В городе полно солдат Орсо. Самое время отправляться в море.
Монца в последний раз посмотрела в сад. Там все еще царило спокойствие. Сальер, соскользнув с пьедестала упавшей статуи, лежал на спине с раскинутыми руками, словно бы приветствуя дорогого гостя. Ганмарк стоял на коленях в луже крови, свесив голову на грудь, пригвожденный к месту бронзовым клинком «Воителя». Коска сидел, закрыв глаза, положив руки на колени и откинув голову. На губах его застыла легкая улыбка. С вишневого деревца облетали лепестки, осыпая на нем мундир чужой армии.
– Коска, Коска, – прошептала она. – Что я без тебя буду делать?
V. Пуранти
…Ибо наемники честолюбивы, распущенны, склонны к раздорам, задиристы с друзьями и трусливы с врагом; вероломны и нечестивы; поражение их отсрочено лишь настолько, насколько отсрочен решительный приступ; в мирное же время они разорят тебя не хуже, чем в военное – неприятель.
Никколо Макиавелли (пер. Г. Муравьевой)
Тысяча Мечей разделилась, и две половины ее изображали сражения между собой в течение двух лет. Коска, пока не напивался так, что не мог уже говорить, хвастливо утверждал, будто никогда за всю историю наемники не зарабатывали столь много, делая столь мало. Казну Никанте и Аффойи они высосали начисто, затем, когда внезапно наступил мир, отправились на север в поисках новых войн, на которых можно было бы нажиться, или честолюбивых нанимателей, желающих их развязать.
Честолюбивей всех прочих был Орсо, новый великий герцог Талина, дорвавшийся до власти, когда старшего брата его лягнул любимый конь. Он просто жаждал подписать договор о найме с Монцкарро Меркатто, знаменитым командиром наемников. Тем более что враги его в Итрии успели уже нанять и поставить во главе своих войск бесчестного Никомо Коску.
Однако заставить сражаться этих двоих оказалось нелегко. Как ходят кругами трусы, не решаясь начать драку, так и они провели целый сезон в разорительно дорогих маневрах, нанося изрядный ущерб фермерам, друг другу же – никакого. И, наконец, сошлись в спелых пшеничных полях близ городка Афьери, где вроде бы должна была уже состояться битва. Во всяком случае, какое-то ее подобие.
Но утром того дня в палатке Монцы появился необычный посетитель. Не кто иной, как сам герцог Орсо.
– Ваша светлость, какая приятная неожиданность…
– Обойдемся без любезностей. Я знаю, что планирует на завтра Никомо Коска.
Монца нахмурилась.
– Сражаться, полагаю. Как и я.
– Нет, у него другие планы. Как и у вас. Вы оба последние два года дурачите своих нанимателей. Я не желаю, чтобы из меня делали дурака. На притворное сражение могу посмотреть и в театре, за гораздо меньшую цену. Поэтому предлагаю вам двойную плату за настоящее.
Такого Монца не ожидала.
– Я…
– Вы верны ему, знаю. И уважаю это. Каждый должен чего-нибудь держаться в своей жизни. Но Коска – прошлое, а вас я считаю будущим. И брат ваш со мной согласен.
Такого Монца уж точно не ожидала. Она уставилась на Бенну. Тот усмехнулся.
– Ты заслуживаешь лучшего. Возглавить войска.
– Я не могу… и остальные капитаны никогда не…
– С ними я уже говорил, – сказал Бенна. – Со всеми, кроме Верного, а этот старый пес примкнет, когда поймет, куда ветер дует. Им надоел Коска с его пьянством и глупостью. Все хотят долгосрочный договор и командира, которым можно гордиться. Хотят тебя.
За нею наблюдал герцог Талина. И позволить себе выказать нерешительность она не могла.
– В таком случае, я согласна, конечно, – солгала Монца. – Тем более что вы платите вдвойне.
Орсо улыбнулся.
– Мне кажется, мы будем полезны друг другу, генерал Меркатто. Жду известий о вашей завтрашней победе. – И вышел.
