— Спасибо. В общем, ботаник старался вовсю, — добавил Алан. — Это другие ходят в качалки и привлекают толпы девчонок, вот и спешат, чтобы везде успевать, а у парней вроде меня есть время все продумать.
— И научиться метать ножи с убийственной точностью?
— Ну, не без этого, — кивнул он. Потом потер затылок, потупился и опять посмотрел ей в глаза.
— Тебе бы отдохнуть. Я попытаюсь выманить Ника с дивана запахом кофе и расскажу про Джеральда.
— Хорошо.
Она начала слезать со стола, Алан направился к двери. Открыв ее, он вдруг задержался на пороге.
— Мэй…
— А?
На его лице расцвела счастливая улыбка.
— Это я должен был сказать «ух ты».
И ушел, оставив Мэй еще полминуты любоваться разводами на кухонном потолке и успокаиваться перед сном.
Глава двенадцатая
В ПОСТЕЛИ С ДЕМОНОМ
Мэй разбудил скрежет стали о камень. Она сдвинула лбом одеяло, натянутое на голову, и села, разгребая скомканные простыни. Ник сидел на подоконнике и точил меч. При виде ее явно растрепанной головы он выгнул бровь.
— Кто ложился в мою постель и помял ее?
— Откуда я знала, где — чья, — огрызнулась Мэй. Правда, подушка пахла хлопком и металлом, но это мало что проясняло: Алан тоже привык держать в кровати оружие. Мэй посмотрела на пол, где валялись ее джинсы — увы, слишком далеко, чтобы сразу взять и напялить.
— Извини, но я без штанов.
— Извиняю, — ответил Ник. — Можешь так ходить хоть целый день.
Мэй сокрушенно покачала головой.
— Что ты вообще здесь делаешь? Решил посторожить мой сон?
— Ага, — отозвался Ник и снова склонился над мечом. Перед ним на подоконнике были разложены салфетки, наждачная бумага, пузырьки с маслом и небольшой точильный камень, по которому он взад-вперед водил лезвием. — Пришел поглазеть на тебя во сне. Вот только ты завернулась с головой в одеяло — один бугор торчал. Я-то думал, это лицо, а оказалось, спина. Почувствуйте разницу.
— Да, жестокий облом.
Из окна вовсю светило солнце, отчего меч и перстень Ника сверкали так, что глазам делалось больно. Мэй задумалась, который час.
Ник, не отвлекаясь от полировки меча — словно между прочим, — швырнул ей знакомую старую тетрадь.
— Я подумал, раз уж ты здесь, может, устроим еще урок?
Мэй вцепилась в одеяло и поняла, что смотрит на тетрадку, как на ядовитую гадину. Ник по-прежнему возился с оружием. Она оглянулась на его сгорбленную спину и сглотнула ком в горле.
— Занятно: оказывается, я не могу учить человечности в трусах.
— Да ну?
Мэй царственным жестом велела ему удалиться. Ник подкинул меч в воздух и соскочил на пол его ловить.
— Ладно, мне все равно надо было смочить наждачку.
Как только он вышел из комнаты, Мэй метнулась за джинсами и судорожно натянула их поверх белья. От застегнутых пуговиц ей окончательно полегчало. Обычно она бы не напряглась по этому поводу, но сегодня — другое дело. Сегодня ей хотелось быть во всеоружии, потому что на душе скребли кошки.
Они с Аланом целовались, и ей понравилось.
«Мало того, что подвела Себа, — думала Мэй, — так еще и другому заморочила голову. Черт, пора завязывать с жар-плодом!»
Хотя если б дело было в нем одном… Она слишком хорошо понимала, что в этот раз могла сдержаться лучше — ведь не полезла же приставать, например, к Джеральду — боже упаси! — или кому другому. Так что если жар-плод и добавил ей безрассудства, то лишь ненамного, ровным счетом настолько, чтобы она воплотила кое-какие собственные желания.
«Вот я влипла!»
Мэй обхватила лицо ладонями и попробовала взбодриться. Ну да, она смутилась, растерялась и запуталась дальше некуда, но сейчас это даже на руку. Куда проще учить демона, испытывая основные человеческие эмоции.
— Ты как, уже одета? — спросил Ник из-за двери.
— Да.
— Жаль, — сказал он, заходя в комнату с куском мокрого наждака, попутно протирая им меч. Зачем — Мэй понятия не имела, но он был до того поглощен этим занятием, что наверняка не заметил бы даже отсутствия одежды.
Ник подошел к своей кровати, уселся в ногах и положил меч плашмя на колено.
— Тебе бывает неловко?
— В смысле, напрягаюсь ли я, если люди застают меня без штанов? — переспросил он. — Конечно. На некоторых это очень сильно действует. Того и гляди попадают в обморок, головы расшибут. Напряг еще тот.
— Я уже знаю, что от скромности ты не умрешь, — сообщила Мэй. — Меня интересует неловкость. Тебе никогда не хотелось провалиться под землю оттого, что ты сказал или сделал?
Ник задумался.
— Нет.
— А людям иногда хочется, — сказала Мэй, усаживаясь на ту же кровать. — Поэтому лучше не ставь нас в неловкое положение, а то схлопочешь.
Ник рассмеялся.
— Учту.
Он откинулся на смятые простыни, сунул одну ладонь под голову, а другую положил на грудь.
— Мог бы взять меня за руку, — предложила Мэй. Она попыталась коснуться его руки, но он шарахнулся в сторону.
— Зачем? — вскипел Ник. — Вы же оба были в машине! Я четко сказал Джеми…
— Ты сказал Джеми, почему демоны не касаются людей, — заметила Мэй, — но если ты хочешь казаться человеком, то и веди себя по-человечески. Мы прикасаемся друг к другу, чтобы утешить, выразить любовь, страх, поддержку — да мало ли еще что. И если человек тебе небезразличен, заставь себя к нему притронуться. Хотя бы для видимости.
Ник ловко, как кот, перекатился на колени, и в один миг подмял ее под себя, придавил к подушке. Его голова нависла у Мэй над лицом.
— И что это дает? — прошептал он ей в ухо. — Я, помнится, тебя уже касался.
Мэй толкнула его в грудь и отвернулась, стараясь не замечать, что они при этом потерлись краем губ.
— Ты это сделал специально, — выдавила она, переключая внимание на обои, лишь бы не думать о Нике, который давил на нее всем телом. — А мы иногда касаемся друг друга без всякой цели, просто ради контакта.
Гнет и тепло вдруг исчезли. Мэй еще секунду полежала неподвижно, потом села и увидела Ника рядом, на прежнем месте. Он смотрел в потолок.
— Не нравится мне это, — процедил он сквозь зубы. — Слишком надуманно. Я касаюсь, когда хочу причинить боль. Не хватало еще кого-то… и чтобы меня кто-то…
— Ну-ну, — вмешалась Мэй. — Не обижу, не бойся. Раз ты у нас такой неженка…
Ник удивленно на нее покосился.
— Не надо брать меня на «слабо». Попахивает шантажом. Или прессингом.
