— Ты хочешь поговорить об этом?
— Нет, не хочу, — серьезно ответил Стюарт.
— По-моему, тебе сейчас необходимо выговориться.
— Зачем? — грустно спросил он, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди.
— Начинай, Дэниел, — настойчиво попросила она.
— Ну что ж. — Стюарт посмотрел куда-то мимо Лили, словно избегая ее внимательного взгляда. Потом продолжил глуховатым голосом:
— В детстве я не был окружен роскошью, я не знал даже достатка, и мне приходилось считать каждый цент. Вчера ты спрашивала меня, кто я и почему больше всего в жизни ценю деньги…
Наверное, ты права — я действительно ценю их более всего. Мой отец погиб на работе в результате несчастного случая. Мать убили двумя неделями позже. Она… Она пошла искать работу и не вернулась. Никто не знал, что именно произошло, но полиция предполагала, что это было убийство с целью ограбления.
Когда я остался сиротой, меня взял на попечение дед, но вскоре его разбил паралич, и мы лишились средств к существованию. Я не помню ничего такого, что у обычных людей связано с понятием детства. Только работа, изнуряющий труд, чтобы не умереть с голоду.
Стюарт обводил взглядом комнату, словно впервые видя ее, и пристально рассматривал картины на стенах.
— Когда похоронили деда, я в тот же день поклялся себе, что со временем стану богат и ни в коем случае не повторю судьбы своих родителей. С тех пор, и это постепенно вошло в привычку, я работал беспрестанно, каждую минуту, лишь ненадолго забываясь сном. Полагаю, это неплохо у меня получалось, ибо уже сейчас мне не потратить нажитого капитала за всю оставшуюся жизнь, даже если я брошу дела.
— Дэниел, прости. Я очень жалею, что заставила тебя заговорить об этом.
— Нет, ты была права, сказав, что сейчас мне это необходимо.
Лилиан очень хотелось подойти к Дэниелу, но страх, что он не поймет такого порыва, удерживал ее.
— Не надо больше споров, пари и прочих сделок, Лили. Оставайся здесь столько, сколько пожелаешь.
Не зная, что ответить Стюарту, она молча смотрела на него.
— Ты останешься? — спросил он, требуя прямого ответа.
Все женщины, которыми Стюарт интересовался и предлагал покровительство, рано или поздно покидали его, и, вероятно, Лилиан это поняла.
Она не могла бросить Стюарта сейчас, видя, как нужна ему. Более того, Лили так влекло к Дэниелу, что ей уже не хотелось возвращаться туда, откуда она пришла.
— Хорошо. Я останусь.
Радостная улыбка озарила его лицо, глаза засияли. Он бросился к Лили, взволнованно и нежно поцеловал ее, но через мгновение отпрянул и внимательно посмотрел в глаза девушки. Стюарт даже наклонил голову, словно прислушиваясь к чему-то.
— Со мной происходит что-то странное, Лили: каждый раз, целуя тебя, я слышу звон колокольчиков.
— Значит, тебе захочется целовать меня почаще. — Она улыбнулась.
— Тогда немедленно удались в свою спальню, ибо если я начну целовать тебя, то уже не смогу остановиться.
— А насчет колокольчиков… Колокольчик зазвенит…
— Ангел сразу прилетит. — Дэниел рассмеялся, вспомнив ее наивную считалку.
Следующие два дня они провели вместе, не разлучаясь ни на минуту.
Снова был парк и катание на коньках… Точнее, катался Дэниел, а Лили в основном падала.
Он возил ее по Бродвею от площади Юнион-сквер и до самых нижних авеню, где даже в рождественские каникулы все магазины работали с одиннадцати утра до девяти вечера. Всякий раз, проезжая мимо церкви Святой Троицы, где стояла гигантская ель, освещенная двумястами газовыми фонарями, Лилиан не могла оторвать восторженных глаз от нарядного дерева. На каждой ветви висели подарки для детей соседнего сиротского приюта — за них заплатил Стюарт.
Лишь под вечер они вернулись домой.
— Послушай, — заметил Дэниел, когда сумерки начали сгущаться, — мы же даже не пообедали — я совсем забыл об этом, и…
Его прервал громкий стук в дверь. Гейдж бросился открывать.
На пороге стоял поверенный Дэниела Линкольна Стюарта Карл Уоллес.
— Сегодня меня не тянет заниматься делами. — Войдя в библиотеку, Д.Л. предложил Карлу выпить. — Признаться, я даже сидеть не расположен.
— Кажется, вас не было вчера на вечернем приеме в Ван-Клевенс, — заметил Уоллес, взяв стакан.
— Нет.
— Стюарт отпил глоток шотландского виски.
— Вас искал мистер Прескотт, видимо, намереваясь сделать вам какое-то интересное предложение.
— Не беда. Встречусь с ним на следующей неделе.
— Никогда не предполагал, что вы упустите столь удобный случай. Прескотт еще ни разу не инвестировал невыгодные проекты — у него отличный нюх на эти дела, да и удача ему сопутствует… Да, кстати, что там у нас с распиской?
— Я уже говорил вам, что сам позабочусь об этом.
— Можно кое о чем вас спросить?
— О чем же?
— Эта женщина… Она что-то для вас значит?
— Не понимаю вас, — холодно ответил Д.Л.
— Черт побери! Вы прекрасно знаете, что я имею в виду!
— Я не намерен обсуждать это, Карл. — Стюарт повысил голос.
— По-моему, обычно ваши отношения с женщинами носили несколько иной характер.
— У нее тоже совсем иной характер, хотя, боюсь, мне не удастся объяснить вам этого.
Он действительно не мог объяснить очень многого, хотя ощущал, что какая-то неотвязная мысль постоянно мучила Лили и причиняла ей боль. Но можно ли защитить от того, чего не понимаешь?
— Я не собираюсь навязывать вам свое мнение, а уж тем более читать мораль, Д.Л. Поверьте, я пришел сюда как друг и защитник ваших интересов.
— Полагаю, разберусь во всем сам, Карл. Не вмешивайтесь.
— Хорошо. Надеюсь, мы увидимся в клубе?
— Нет. — Дэниел покачал головой. — По крайней мере не раньше окончания праздников.
— Мне остается только уповать на ваше благоразумие и здравый смысл. Вы сами знаете, что делать.
Карл поднялся и пошел к двери.
— У меня все прекрасно, не беспокойтесь. Надеюсь, так же будет и впредь. — Дэниел не знал, для кого он произнес эту фразу — для Уоллеса или для самого себя.
Часы в холле первого этажа пробили два раза.
Дэниел не шевелился и сдерживал дыхание. Залитая лунным светом, падающим через незашторенное окно спальни, она сейчас особенно походила на ангела.
— Ты тоже не можешь заснуть, — наконец сказал Стюарт.
