Леня вошел в кабинет ювелира, стены которого были увешаны
старыми потемневшими от времени картинами и гравюрами в массивных рамах. За
широким письменным столом сидел хозяин – старик с благородной сединой и не по
возрасту ясными наблюдательными глазами.
– Здравствуйте, Ленечка, – Иван Францевич
приветливо улыбнулся и указал гостю на глубокое удобное кресло. – Может
быть, рюмку коньяка? Или попросить Парфеныча сварить кофе? Он его, между
прочим, отменно варит!
– Таланты вашего адъютанта неисчислимы! –
усмехнулся Леня, удобно устраиваясь в кресле и пристраивая на коленях
портфель. – Не удивлюсь, если долгими зимними вечерами он пишет маслом
портреты или играет на клавесине!
– Чего нет, того нет! Ну так как насчет коньяка или
кофе?
– Спасибо, может быть, позднее! – поблагодарил
Леня.
– Тогда перейдем к делу. Что там у вас? Доставайте.
– Иногда мне кажется, что вы видите сквозь стены! И
людей видите насквозь!
– Но это же ясно! Вы просили о консультации и так
бережно держите свой портфель…
– Вы правы, – Леня открыл портфель, достал из него
бархатный футляр и положил его перед ювелиром. – Вам знакома эта вещь?
Иван Францевич открыл футляр, склонил голову на бок и
внимательно осмотрел колье.
– Допустим, знакома, – ответил он после небольшой
паузы. – Только это, как вы понимаете, имитация, а я видел оригинал. А в
чем, собственно, дело?
– Я в вас не сомневался, – кивнул Маркиз, –
ни одно сколько-нибудь интересное ювелирное изделие в нашем городе не пройдет
мимо этого кабинета… а теперь… я, конечно, знаю, что конфиденциальность –
первая заповедь вашей профессии, но все же… не могли бы вы сказать мне, кто
показывал вам это колье?
– Ну, Леня, вы же сами все понимаете! – ювелир
поморщился. – Вы же знаете, как бережно мы относимся к секретам наших
клиентов! Кто из них захочет, чтобы стали известны его маленькие тайны? Это
даже как-то некрасиво! Вот вы, например, разве называете посторонним людям
своих заказчиков?
Вот как раз одному из моих заказчиков и понадобилась эта
информация, – признался Леня. – Причем вопрос достаточно серьезный…
пропал тот самый оригинал, который вы видели, и подозрения падают на мужа… Иван
Францевич, мы с вами давно знакомы, и я редко обращался к вам с просьбами!
Скажите хотя бы – это мужчина?
– Нет, – ювелир помотал головой. – На мужа,
вы говорите? Ах она мошенница…
– Она? Значит, это была женщина?
– Да… обычная история, знаете ли! Владелица колье
хотела иметь копию, чтобы носить ее на людях и не рисковать оригиналом, который
хранила в банковском сейфе. Я объяснил ей, что не занимаюсь имитациями, работаю
только с настоящими камнями, и посоветовал обратиться к Толе Липскому. Вы его наверняка
знаете, способный молодой человек…
– Владелица, говорите? – переспросил
Маркиз. – Это была приземистая широколицая брюнетка лет тридцати?
– Насчет цвета волос не поручусь, – отозвался
ювелир, – она могла их перекрасить, да и вообще надеть парик. Цвет волос
для женщины – величина переменная. Но вот насчет всего остального… все как раз
наоборот. Женщина была высокая, стройная, я бы даже сказал – чересчур худая, но
сейчас это модно…
– Вот как! – Леня откинулся на спинку
кресла. – Значит, у мужа была сообщница!
Что вы говорите? – Иван Францевич развел руками. –
Значит, это было не ее колье? То-то она так нервничала! Это тогда еще
показалось мне подозрительным! Все-таки ювелир – это не стоматолог, визит к
нему обычно не доставляет ничего кроме удовольствия!
– Нервничала, говорите? – переспросил Леня. –
А в чем это выражалось?
– Ну, всегда ясно, когда человек спокоен, уверен в себе
и когда он нервничает! Это проявляется в сотне мелких деталей – в том, как он разговаривает,
как держится, как смотрит… жесты, реплики… кстати, о жестах… она постоянно
заламывала пальцы! Знаете, это не характерно для молодой женщины! Длинные
тонкие пальцы… согласитесь, очень неприятная привычка!
– Заламывала пальцы? – задумчиво повторил
Леня. – Действительно странная привычка. И довольно неприятная… Ну что же,
Иван Францевич, спасибо, вы мне очень помогли!
– Сомневаюсь, – ювелир пожал плечами, – но
больше ничего действительно не помню. Может быть, вам стоит поговорить с Толей
Липским? Наверное, он больше запомнил…
– А что, это вариант… – согласился Маркиз. – Где
он живет?
– Записывайте, – и Иван Францевич продиктовал Лене
адрес.
– А теперь, – Маркиз убрал блокнот в
портфель, – Иван Францевич, ну расскажите что-нибудь про это колье! Откуда
оно взялось? Вы ведь все знаете! Хозяйка колье сказала, что это фамильная вещь
их семьи, но я не поверил.
– Хм… – ювелир подевал губами, – ну, если она так
сказала, стало быть, она должна происходить из семьи князей Щербатовых, в чем я
лично сомневаюсь.
«А я так не сомневаюсь, – подумал Леня, – какие
там князья…»
– Колье изготовлено в начале восемнадцатого века в
Германии придворным ювелиром герцога Висбаденского, – заговорил
старик, – в конце столетия князь Щербатов купил его у обедневшего
немецкого дворянина в качестве свадебного подарка своей невестке. Колье очень
ценное, бриллианты индийские. Так оно и находилось в семье Щербатовых до начала
двадцатого века. А потом, сами понимаете, пропало из вида. Всплыло относительно
недавно. Когда молодая женщина принесла его мне, я, конечно, сразу его узнал. И
очень удивился. Сверился с каталогом – ба! Оно, колье князей Щербатовых! Я не
мог отказать себе в удовольствии проделать маленькое расследование – для себя.
Маркиз тут же подумал, что старик – хитрая бестия и очень
много знает. Впрочем, в этом он никогда не сомневался.
– Я, как вы знаете, давно уже не выхожу из дома, –
продолжал Иван Францевич, – так что не бываю на светских раутах и приемах.
И вот знакомые ювелиры рассказали, что колье носит некая дама, которая всем
говорит, что это – фамильная драгоценность, и что дама эта – дочь господина
Нехорошева. Вам известно, кто это такой?
– Слышал краем уха, – признался Маркиз, –
знаю, что человек очень влиятельный… но не более того. Ничего конкретного мне о
нем неизвестно…
И не только вам, – усмехнулся старик, – Нехорошев
– личность загадочная, а влияние у него такое, что дух захватывает! К нему
прислушиваются в самых верхах, – Иван Францевич выразительно поднял глаза
к потолку. – И его слово не только в нашем городе, но и в Москве очень
много значит. Я уж не говорю про его подпись. Но это – сейчас, а дедушка этого
влиятельного господина был чекистом. Не очень крупным, но во времена военного
коммунизма участвовал в обысках и конфискациях. То, что тогда называлось «красный
террор». Среди тогдашних чекистов попадались самые разные люди: и с чистыми
руками, и с не очень чистыми. И даже с такими грязными, что за пятьдесят лет
безгрешной жизни не отмоешь. Во всяком случае, очень многие фамильные ценности
представителей дворянства и буржуазии в те лихие времена поменяли своих хозяев
и осели в закромах господ в кожанках. Как говорится, кто был ничем, тот станет
всем. Так что именно в то время колье князей Щербатовых поменяло хозяев и стало
«фамильной ценностью» семейства Нехорошевых.
