– Но сначала я должна кое-что проверить…
– И не мечтай об этом! Неужели ты думаешь, что я
позволю тебе заниматься самостоятельным расследованием? После всего, что ты
устроила? После всех глупостей, которые ты совершила за моей спиной? Забудь об
этом!
Лола всхлипнула и потупила глаза. Однако Леня, который
слишком хорошо изучил ее за годы совместной жизни, воскликнул, как великий
режиссер Станиславский:
– Не верю! Можешь не тратить на меня свое актерское
мастерство! Лучше сразу признавайся – что такое ты разузнала?
Лола вздохнула – она поняла, что дальше отступать некуда и
Ленька не выпустит ее без чистосердечного признания.
– Ну, слушай, – начала она. – Только что я
разговаривала с Милкой Мышкиной. Она обзванивает всех Анькиных знакомых, чтобы
позвать на похороны. Одной из первых – между прочим, раньше, чем мне! –
она позвонила Ленке Жуковой…
– Слушай, по-моему, ты опять пудришь мне мозги! –
заподозрил Маркиз. – Мало мне Аньки, Милки, теперь еще какая-то Ленка
образовалась…
– Ничего я тебе не пудрю, – обиделась Лола, –
тебе и пудрить-то нечего! Если не хочешь слушать – чего тогда пристаешь ко мне
с расспросами?
– Да слушаю, слушаю! И что там случилось с этой Ленкой
Милкиной?
– Не Милкиной, а Жуковой! – с удивительным
терпением поправила его Лола. – Так вот Ленка наотрез отказалась идти на
похороны, якобы потому, что несколько месяцев назад поссорилась с Анькой.
Здорово поссорилась и даже подралась. И с тех пор не разговаривала с ней и даже
объезжала тот район, где Анька жила. А сегодня я ее встретила прямо рядом с
Анькиной квартирой. Она меня подвезла…
Ну, это ерунда! – раздраженно отмахнулся Маркиз. –
Это просто для красного словца она сказала про район! Кто же на самом деле
поедет по кругу, если можно напрямик? Тем более что ваша Анька уже умерла и
встреча с ней этой Ленке не грозила!
– Это так, – согласилась Лола, – но я не об
этом! Когда она меня везла, мы заговорили про Игоря и Анну… кстати, сначала она
тоже сказала мне, что не виделась с Анькой несколько месяцев, хотя я ее,
вообще-то, и не тянула за язык. А потом увлеклась и рассказала, что Анька чуть
не сожгла диплом Игоря в духовке, из вредности, чтобы его не взяли на новую
работу. И она, Ленка, с трудом ее удержала…
– Ну и что? – не понял Маркиз.
– А то, что Игорь действительно хотел устроиться на
новую работу, и ему для этого нужен был диплом. Он из-за этого диплома и
приехал в тот день к бывшей жене, и даже меня просил помочь…
– Да уж, знаю! – не удержался Маркиз от ехидного
замечания.
– То есть история с дипломом – не выдуманная! И
случилась она не несколько месяцев назад, а на прошлой неделе! Потому что Игорь
не так давно начал искать работу!
– Тогда почему… – начал Маркиз, но Лола его перебила:
– Точнее, не почему, а зачем! Зачем Ленка упорно
повторяет, что несколько месяцев не виделась с Анной?
– Питиримыч, это тебя! – Гудронов протянул трубку
своему боевому товарищу и добавил, прикрыв ее ладонью:
– Следователь Крачкин! Злющий как черт!
– Слушаю, Вась Терентич, – выдохнул в трубку
Ананасов.
– Ананасов, сколько тебя нужно ждать? –
неприязненно проскрипел тусклый голос следователя. – Думаешь, у меня время
казенное?
– Так точно, – Ананасов не стал спорить с
очевидным.
– А если даже и казенное, это не значит, что им можно
пребре… пренебрегать! Ты у меня во сколько должен был появиться?
– Во сколько? – машинально повторил капитан.
– Заведи склерозник, если памяти нету! –
следователь заклокотал, как закипающая кастрюля. – Ты у меня в двенадцать
должен был сидеть! Как штык! А сейчас сколько?
– Сколько? – так же машинально проговорил
Ананасов.
– У тебя что – и часов нету? Сейчас уже без двадцати
час!
– Ох! – Ананасов схватился за голову. –
Сейчас буду, Вась Терентич! Заработался…
– Знаю я, как ты там заработался! Чтобы прямым ходом ко
мне! И материалы дела не забудь принести! А то с тебя станется явиться с
пустыми руками!
– Сию минуту, Вась Терентия! Ананасов бережно положил
трубку и завертел головой.
– Ты чего ищешь? – поинтересовался Гудронов.
– Дело Ветровых…
– Да ты же его сам в сейф положил!
– Вот, – Ананасов поднял палец и направился к
сейфу, – учись, Гудрон, пока я жив! Первое дело – чтобы все по инструкции!
Материалы дела положено хранить где? В сейфе. И вообще: подальше положишь –
поближе возьмешь!
– Сегодня судья Стукалина приехала, – сообщил ему,
как бы между делом, коллега, – ходит по кабинетам. У Кузьмы Остаповича
была, потом к экспертам заходила. Ты там поосторожнее, как бы не попасть под
горячую руку…
– Ох ты… – Ананасов заметно погрустнел. – Она на
меня еще с того раза зуб заимела, когда я в туалет вломился!
– Вот и я о том же!
Ананасов открыл сейф, отодвинул неприкосновенный запас –
бутылку водки «Настоящая», припрятанную на крайний случай, и вытащил толстую
картонную папку с протоколами допросов, результатами обысков и прочими
материалами по делу об убийстве гражданки Ветровой.
Одернув пиджак, он зажал папку под мышкой и покинул кабинет.
Бравый капитан шел по коридору, глядя себе под ноги, и
размышлял. Он думал, как построить разговор с Крачкиным, точнее – как отбиться
от вполне обоснованных претензий следователя. А претензии его действительно
были обоснованными: дело застряло на одном месте и буксовало, как «Запорожец» в
осенней грязи.
Ананасов вздохнул и попытался смело взглянуть в глаза
грядущим неприятностям… и тут же застыл на месте.
Впереди, в дальнем конце коридора, показался грозный силуэт
в бордовом брючном костюме.
Федеральный судья Стукалина собственной персоной неотвратимо
приближалась к оробевшему капитану.
Среди сотрудников милиции было распространено мнение, что
встретить Стукалину – не к добру, что судья приносит несчастья, как черная
кошка или женщина с пустыми ведрами. Так что встреча с ней и в другое время
была весьма нежелательной. Но после того кошмарного случая, когда Ананасов
вломился в женский туалет, он боялся судью, как огня, как ежегодной проверки
делопроизводства.
Он захотел немедленно оказаться где-нибудь далеко, или
просто стать невидимым, исчезнуть, раствориться!
Но эти мечты были неосуществимы. Встреча с судьей казалась
неизбежной.
Единственное, что можно было предпринять, – немедленно
скрыться в каком-нибудь кабинете и пересидеть там грозу…
Ананасов дернул ручку первой попавшейся двери.
