Понятно, что Коляша жаждет отомстить женщине,
которая его когда-то крупно подвела. Но ведь это все-таки женщина! Видно же,
что она еле держится, только непомерная гордость помогает ей огрызаться в ответ
на угрозы и издевки Мыльникова. Разве можно так дожимать ее, так давить на нее,
так грубить? Тем более что Коляша определенно знает, что Еремеева никакой взятки
не брала, ни в чем она не виновата, Наташа Зырянова просто-напросто свела с ней
счеты за чрезмерную строгость, а может быть, и еще за что-то.
Вопрос – за что?
Еще один вопрос: почему Мыльников так
старается ради этой довольно несимпатичной девчонки?
И вопрос самый главный: как все это проверить?
Егор Царев
Май 2001 года, Агадир
«Это ж надо так купиться! Так бездарно
купиться! Правда что – клюнули на живца. Как те акулы. Но акулы ловятся только
в феврале. А нас всех поймали в мае месяце. Говорят, акулы – умнейшие твари,
даром что рыбы. А мы, все мы… идиоты, идиоты».
Хотя, с другой стороны, что уж тут особенного?
Туристы на то и существуют, чтобы их дурили и обирали гиды. Главное, никто ведь
никого не заставлял выкладывать полсотни баксов и тащиться на катере по бурным
морским волнам ловить морских хищников. Никто никому не мешал заранее
пораскинуть мозгами и элементарно подсчитать: в неделю приезжают пять-семь
тургрупп, для каждой из которых устраивается «охота на акул» – то есть за год
надо прикончить… так, считаем: 48 (количество недель в году) умножить на пять
(возьмем минимум поездок), получается 240 акул. Учитывая, что до места лова
надо плыть три часа на довольно тихоходном катере, лов должен происходить
практически в виду Агадира. То есть поблизости от побережья Марокко лютые
морские зверюги просто-таки косяками ходят, вроде знаменитой сардинки, а все
курортные пляжи следует огородить металлической сеткой и усилить береговую
охрану, пока что представляемую одним-двумя сонными маврами.
Короче, элементарная логика должна была
подсказать: толстобрюхий потный гид Константин Васильевич заливает. Но какой же
русский не любит быстрой езды по Атлантическому океану за жалкой акулешкой! И
народищу записалось в группу охотников очень даже немало – человек тридцать.
Сначала, с часик примерно, все радостно взвизгивали, когда катерок «Абу Карим»,
что в переводе с арабского означает «Предок Карима», «Папа Карима» или «Пахан
Карима», кому как больше нравится, взлетал на зеленых волнах высотой с трех…
ладно – с двухэтажный дом. Потом народ начал потихоньку уставать от однообразия
открывающихся впереди бескрайних морских просторов и остающегося позади вида на
бетонный завод, подаренный некогда, лет двадцать назад, Агадиру Советским
Союзом после жуткого землетрясения, которое фактически уничтожило город. Кто
дремал, кто откровенно спал, кто укрылся от порывов ветра в каюте. Наконец на
носовой палубе остались только трое: Егор и эта парочка.
Не стоит строить из себя целку и скрывать:
записался Царев на экскурсию после того, как «Надежда Гуляева» и ее спутник
изъявили горячее желание охотиться на акул. Причем их желание было настолько
заразительным, что ему невольно подчинились многие. Остальные оказались не
столь подвержены заразе любопытства, но, судя по азартному блеску в глазах
Константина Васильевича, и такое количество идиотов было рекордным. И если
остальные, повторимся, уже пресытились однообразием зеленых морских волн, то
«Надюшка» и Родион (парня с голубыми глазами звали этим претенциозным именем)
наслаждались жизнью. Выражалось это в следующем: они сидели в обнимку на
боковой лавочке, как бы не обращая внимания на тучи брызг, о чем-то тихонько
ворковали, сблизив лица (справедливости ради следует сказать, что иным образом
говорить под рев «Папы Карима» было невозможно), иногда поднимались размять
ноги и, цепляясь за поручни, нависали над зеленой глубью, причем Егор в такие
мгновения испытывал дикое, почти неконтролируемое желание подкрасться сзади и
отвесить парню увесистый пинок в его обтянутый джинсами, крепкий и довольно-таки
сексуальный зад. Однако прошло уже довольно много времени с тех пор, как он
научился подавлять даже самые неконтролируемые желания, школа у него в этом
смысле была что надо, учителя – один к одному, а потому он сидел себе нога на
ногу и покуривал, жалея, что ветер относит дым в противоположную от этих
голубков сторону и он, Гоша Царев, ничем, хотя бы такой малостью, не может им
досадить.
Потому что он был для них натурально пустое
место. Просто какой-то качественно прикинутый хмырь с сигареткой, прилипшей к
губе, и пустым взглядом. То есть они были настолько увлечены собой, что даже не
замечали: хмырь за ними откровенно следит! Воро́ны, конечно. Но –
воро́ны высокого полета!
«Что все это значит? Почему им понадобилось
выдать эту телку за Надюшку?» – непрестанно размышлял Егор.
Да-да, «им» – Гоша уже не сомневался, что не
«Надюшка» водит Родиона за нос, а они вместе водят за нос всех окружающих.
Проскочила одна фразочка – как раз в тот миг, когда неожиданно стих рев мотора
и возник момент внезапной предательской тишины. «Надюшке» в это время взбрело в
голову взобраться на поручни и, балансируя на них, лететь навстречу волнам.
Минут пять назад это же проделал матросик-араб, чем заслужил бурные
продолжительные аплодисменты «Надюшки» и Родиона. И вот ей взбрело в голову
повторить трюк.
Тогда Егор в первый раз усомнился в здравости
рассудка этой новой «Надюшки». Понятно, арабчонок – тощий, жилистый, весь
свитый из мышц морячок, для которого волны привычнее, чем асфальтированная
дорожка. Но роскошная женщина с роскошной кормой, которая тотчас нарушит центр
тяжести и свалит свою владелицу с перил… Кем надо быть, чтобы затеять такое?
Или девушка напилась с утра пораньше чего покрепче?
К счастью, спутник ее оставался вполне трезв и
успел ухватить красотку за штаны, не дав совершить опасный трюк. Смертельный,
так сказать, аттракцион. Оторвал от поручней и сказал, наставительно подняв
палец:
– У тебя избыток адреналина в крови, это я уже
усвоил. Но… пока не время Надежде Гуляевой уходить к праотцам. Пусть она еще поживет.
Поняла?
И вот тут-то настал момент тишины – как момент
истины.
«Пусть она еще поживет…»
