– Слушаю вас, – сказала она, со скучающим
выражением лица глядя поверх головы Валентины.
– Я насчет квартиры, – пробормотала та,
снова теряясь.
– Какой квартиры?
– Насчет квартиры Алима Абдрашитова. Я,
конечно, понимаю, что мы опоздали заявить о наследстве, но у него все-таки
осталось двое несовершеннолетних детей, дело даже не во мне, а в них…
Родион Заславский
Апрель 2001 года, Нижний Новгород
– Привет, Ника! – улыбнулась высокая
женщина в белом халате, вешая на крючок полотенце, коим она только что вытерла
вымытые, покрасневшие от холодной воды руки, и поглаживая голову изящной серой
лайки, которая с унылым, но покорным видом вошла в кабинет ветеринара. –
Больше не лаешь на меня? Понимаешь, что ничего плохого не сделаю? Умница! А где
твоя хозяйка?
– Галина Викторовна в Новосибирске в
командировке, муж ее тоже уехал срочно в Москву, Диминой няне не до походов в
лечебницу, вот и пришлось помочь по-соседски, – пояснил Родион, поглядывая
на докторшу исподлобья и размышляя, узнает она его сразу или немного погодя.
Хорошо, если бы попозже. А то еще разозлится и
не станет мазать собачке пораженное клещом ухо. Галина Викторовна, женщина
столь же решительная, сколь и обворожительная, тогда даст ему жизни!
– По-соседски – это хорошо. – Доктор
бросила на Родиона рассеянный, неузнающий взгляд, и он слегка перевел
дух. – По-соседски – это правильно, по-соседски надо помогать. Проходите к
столу, я сейчас, минуточку, вату принесу. – И пошла было из кабинета, но
на пороге вдруг резко обернулась, уставилась на Родиона расширенными
серо-зелеными глазами. – Выы? Это вы?!
Так… Узнала. И не просто узнала, а исполнилась
той же ненависти, которую чувствовала к нему тогда, в тот дурацкий январский
день, когда сотрудник отдела по борьбе с экономическими преступлениями
Мыльников превысил свои служебные полномочия и устроил грандиозную подставу на
экзамене по практической ветеринарии. Но, между прочим, если она не полная
дура, то уже тогда могла бы понять, что Родион был так же ошеломлен
случившимся, как и она сама. Ведь Родион и отбил ее у разошедшегося Коляши,
из-за нее друга, можно сказать, потерял, а она смотрит на него, как на врага
народа!
– Ну, я, – сознался он вызывающим
тоном. – И что? Надеюсь, недобрая память, которую наша встреча оставила по
себе, не помешает Нике получить свою порцию лизола в нос и уши?
Серо-зеленые глаза прищурились.
– Вы откуда про лизол знаете? Вы… вы зачем
сюда пришли?
Родиону уже приходилось восхищаться ее
сообразительностью и способностью мгновенно оценивать ситуацию. Да, эту особу
на кривой козе не объедешь! А может, он переоценивает ее способности? Может
быть, она вовсе не просекла с поразительной скоростью, что ни в какой
Новосибирск-Москву Галина и ее муж Анатолий не уехали, а дали Родиону напрокат
свою серую лайку Нику именно потому, что ему до зарезу нужен был приличный
предлог явиться в ветлечебницу. Родион рассуждал так: притащись он без собаки,
брякни с порога: мне-де, Ольга Михайловна, нужна ваша консультация и помощь в
одном весьма щекотливом и туманном дельце, которое может обернуться семипудовым
пшиком, а может позволить и вам, и мне (само собой разумеется) заработать очень
немалые деньги, восстановив при этом справедливость и покарав злодейку, не
исключено, даже убийцу, – так вот, брякни Родион все это с бухты-барахты,
его, пожалуй, попрут восвояси, возможно, даже очень грубо. Но сердце доктора
Айболита в юбке должно смягчиться при виде хорошенькой мордочки Ники, ну, а
коли оно смягчится, значит, в него может закрасться и подобие сочувствия к
человеческим проблемам, а не только к собачьим.
Однако выражение лица Еремеевой было очень
мало похоже на сочувственное.
– Я вас спрашиваю! – Голос ее
задрожал. – Зачем вы пришли?
– Да вот, собачке нос и ушки помазать, –
упорно повторил Родион. – Лизолом!
Это словечко он зубрил, зубрил, вбивал в
память и теперь нипочем не желал с ним расстаться.
– Ольга Михайловна, там сучку привели, которую
ты посмотреть хотела. Ризеншнауцер, рак молочной железы, помнишь? Сможешь
подойти? – заглянул в комнату высокий молодой человек – очень плотный, с
удивительно красивыми глазами – удлиненными, словно бы нарисованными, совсем не
идущими к его грубоватому лицу.
Ольга Михайловна глянула на него, очевидно, с
той же яростью, которая предназначалась Родиону, и парень даже попятился.
Впрочем, голос Ольги Михайловны звучал вполне спокойно:
– Рак молочной железы? Ну, у меня все-таки
прием, – махнула она рукой на Родиона. – Да и что там смотреть, я еще
когда сказала, что надо оперировать! Значит, решились хозяева? Когда думаешь
резать? Послезавтра? Назначай часа на три, в это время народу немного, я
помогу, если что.
Парень вышел, посмотрев на Ольгу Михайловну с
откровенной благодарностью и облегчением. Родион почувствовал: ему очень
приятно, что Ольга Михайловна такой крутой специалист, что одно ее согласие
помочь на операции может осчастливить человека. Почему это было ему приятно,
Родион и сам не понимал, но так уж случилось.
– Давайте вашу собаку, – с холодным
выражением лица повернулась к нему врач, и Родион, вцепившись в ошейник (как
научила соседка), подтащил упирающуюся Нику к столу.
Лаечке очень не хотелось, чтобы ей мазали нос
и уши едкой, вонючей гадостью, она жалась к полу и пыталась закрыть длинную
острую морду лапами. Заставить ее выпрямиться Родион никак не мог, и тогда
Ольга Михайловна, что-то сердито буркнув, присела рядом на корточки и покрутила
обмотанной ватой палочкой сначала в одном ухе Ники, потом в другом, потом
провела по носу. Все это она проделала быстро, ловко, буквально за секунду, и
сразу выпрямилась, но за эту секунду Родион успел под разлетевшимися полами
халата заметить, какие у нее красивые худые колени, обтянутые серыми
колготками, как плотно облегает бедра короткая серая юбка. В высоком вороте
свитера скрывалась нежная шея. Он даже запах духов уловил, хотя это казалось
нереальным в том вонизме, который распространял вокруг себя пресловутый лизол.
И тем не менее Родион как-то умудрился почуять и увидеть все эти детали. А
может быть, они затаились в его памяти с самой первой встречи и только ожидали
момента, чтобы ожить и снова заставить его по-мужски взволноваться?
