Но Ольга Михайловна, во всяком случае, ни
чуточки не взволновалась при виде его как женщина. Лицо ее было по-прежнему
хмурым, неприветливым, и Родион огорчился, подумав, что ни разу не видел ее
другой: только озабоченной, или сердитой, или вовсе уж разгневанной, ну, в
крайнем случае растерянной, ошеломленной, но отнюдь не улыбающейся, не
счастливой. Снова уколола его бессонная совесть за то, что отчасти и он своими
усилиями добавил этой красивой замкнутой женщине житейских неприятностей, и
Родион понял, что у него не хватит наглости задать Ольге Михайловне свои
вопросы. Глупо все это, до крайности глупо, он, должно быть, вовсе двинулся
умом, если мог поверить измышлениям Васьки Крутикова. Если человек недавно
перенес сотрясение мозга и мучается давненько приобретенной паранойей, а также
мизантропией, и эта ненависть направлена на одну-единственную, отдельно взятую
представительницу женского рода, то он может нести чушь на правах больного. Но
зачем здоровым людям верить в эту чушь?!
– Двадцать рублей с вас, – сухо сказала
Ольга Михайловна, присаживаясь к столу и что-то записывая стремительным
наклонным почерком в большую конторскую книгу. – Не давайте ей расчесывать
уши и вылизываться. Лекарство ядовитое – это раз, к тому же будет мало толку,
если собака все сразу слижет. Клещу нужно время, чтобы погибнуть.
– Конечно, – вежливо кивнул Родион, кладя
на стол две смятые десятки. – Я понимаю. Большое спасибо, до свидания.
Ника, почуяв, что неприятности на сегодня
закончились, рванула к двери, волоча за собой Родиона, словно он был этими
санями, как они там называются, ну, теми самыми, которые ездовые лайки таскают
по заснеженной и совершенно бескрайней тундре. Нарты, вот как их зовут! Родион
покорно подчинился собачьей воле, чувствуя, что дело безнадежно провалено.
Теперь идею Васьки Крутикова уж точно придется похоронить. Потому что, следует
быть честным перед собой, Родион сюда притащился не столько по этому бредовому
делу, сколько воспользовался приличным предлогом снова увидеть Ольгу
Михайловну.
Увидел? Увидел. Ну и вали отсюда!
– Погодите! – сердито окликнула она его.
Родион невероятным усилием затормозил безудержный
лёт Ники на улицу. Для надежности уперся ногой в высокий порог, еще раз обмотал
вокруг запястья поводок и только тогда решился обернуться, довольно неуклюже
выгнувшись:
– Да?
– Вы ничего не забыли?
Еще больше скособочив шею, Родион оглянулся на
стол. Вроде бы намордник Ники там не валяется, да и не было у нее намордника. А
что еще он мог забыть?
– По-моему, вы извиниться забыли, – сухо
сказала Ольга Михайловна. – Вы ведь за этим приходили?
Ему, конечно, следовало сказать «да». А он,
качнувшись вслед за дернувшейся Никой, сказал:
– Нет.
– Вот как? – Бледное лицо вспыхнуло от
гнева. – Ну, раз так, то хромайте отсюда. Только передайте Галине
Викторовне, чтобы она вас больше со своей собакой не присылала. Понятно?
Отправлю обоих с порога.
– Да вы ей лучше это сами скажите, –
покосился на нее Родион, снова качнувшись вперед-назад. – Прямо сейчас и
скажите, чтобы не было больше недоразумений.
– Как это? – Ольга Михайловна
нахмурилась. – Она ведь уехала в Новосибирск, вы говорили…
– Она в своей машине сидит. В «Жигулях».
«Жигули» стоят во дворе вашей лечебницы. За рулем – Анатолий Александрович,
который тоже ни в какую Москву не уехал. Я… мне нужен был предлог, чтобы с вами
увидеться. Я и попросил их помочь, Нику одолжить – по-соседски…
– Значит, вы не соврали только о том, что вы с
ними соседи? – уточнила Ольга Михайловна.
– Ну да.
– А зачем же вы хотели со мной увидеться, если
не собирались извиниться? – Голос Ольги Михайловны звучал чуть мягче.
Если бы на месте Родиона был другой человек
(как сказал некогда этот увалень Пьер Безухов: «Если бы я был не я, а другой
человек, лучше, умнее, красивее!» – или что-то в этом роде), он бы, конечно,
откровенно признался: «Потому что хотел вас увидеть. Потому что думал о вас все
это время. Совесть меня грызла, конечно, но дело не только в совести…» И это
была бы правда. Но он счел такой ответ дурацким и пробормотал иной – тоже
вполне правдивый, но более толковый:
– У меня к вам деловой разговор. Мне нужна
консультация насчет бешенства.
Она какое-то мгновение смотрела на Родиона не
мигая, потом два раза растерянно хлопнула ресницами. И в это мгновение он
понял, совершенно точно, безошибочно понял, что она ждала совсем другого ответа
– того, первого, дурацкого! Но не дождалась и теперь снова рассердилась – вон
даже ноздри раздулись. Может, вспомнила, что Мыльников явился арестовывать ее
именно в тот момент, когда какой-то злополучный студент не мог объяснить, как
называется болезнь, вызванная укусом бешеной собаки. Плел что-то про гидрофобию
– а дальше ни тпру ни ну.
– А зачем вам это? – холодно спросила
Ольга Михайловна. – Разве Галина Викторовна не сказала вам, что Нике все
прививки были сделаны? Не предупредила – ну, так, по-соседски?
– Я не насчет Ники. – Родион оценил злую
насмешку, но отвечал спокойно, решив теперь ту, вторую правду резать до
победного конца. – Я хотел точно узнать, узнать в подробностях, можно ли
специально заразить человека бешенством.
– Что? – спросила она испуганно и
осеклась, потому что в дверь заглянуло странное приземистое существо в
замызганном халате и со шваброй в руках. Существо было женского пола, что
определялось прежде всего нелепым сооружением на голове. С каким-то
отстраненным изумлением Родион констатировал, что это высоко начесанный парик –
очень красивого рыже-каштанового цвета, однако явно маловатый его носительнице,
из-за чего на ее висках и на шее торчали в стороны неопрятные седоватые пряди.
– Ольга Михайловна! – громко вскрикнуло
существо. – Там кошку привезли на стерилизацию. Сделаете?
– У меня же прием! Валерий-то Александрович
где?
– Да там хозяйка просит, чтобы именно вы
сделали, – пожала плечами санитарка в парике.
– Именно я?
Ольга Михайловна задумчиво посмотрела на
периодически дергающегося у порога Родиона. И вдруг лицо ее приняло мстительное
выражение.
– Хорошо, я сделаю операцию. А вы… если хотите
меня о чем-то спросить – ждите. Понятно? Не меньше часа ждать придется! –
злорадно уточнила Ольга Михайловна. – Не нравится? Тогда уезжайте. Вместе
с Никой. На «Жигулях»!
– Я отправлю Нику с хозяевами, а сам подожду
вас, – ответил Родион.
