– В перчатках я ничего не чувствую, не могу
подцепить эту маленькую матку. К тому же я не знаю случая, чтобы врач от мелких
домашних животных чем-нибудь заразился. Вот от коров – это да, тут сплошь и
рядом хватают туберкулез и бруцеллез. Это профессиональные болезни сельских
ветеринаров, оттого так мало народу стремится ехать в деревню после выпуска.
Это мужская работа, конечно, с коровами-то. Они же здоровущие и глупые.
– Девяносто рублей ей дорого, а? – В
комнату ворвался возмущенный Валерий Александрович. – В США вызов
ветеринара стоит двести долларов, а у нас за двадцатку надо полостную операцию
сделать, да?
Выкрикнув эту тираду, он хлопнул дверью и
исчез.
– Так вы в самом деле детективы пишете, что
ли? – спросила Ольга Михайловна, тщательно вытирая руки полотенцем. –
Для чего вам знать про бешенство?
– Детективы я, к сожалению, не пишу, –
признался Родион. – Хотя, думаю, у меня бы получилось. Дурное дело не
хитрое. Но тут вопрос в другом. Понимаете, умер один человек… Я вам скажу все
как есть. Может, присядем? – вгляделся он в усталое, с голубоватыми тенями
лицо Ольги Михайловны. – Вы устали? Вам плохо?
Она с явным облегчением опустилась на
подставленный стул.
– Спасибо. Нет, я ничего. День тяжелый, а так
– ничего.
– Вы что-то побледнели.
– Не обращайте внимания. У меня сегодня
разгрузочный день. Ну, я худею, а значит, голодаю.
– Что?! – Родион, удивленно вытаращив
глаза, окинул взглядом ее более чем стройную фигуру. – Да вы и так…
Удивляюсь я некоторым женщинам. Вот вы – вы же… ну, словом… зачем вам худеть?!
– Затем, что зарплата у нас только
завтра, – сердито сказала Ольга Михайловна. – А за телефон надо было
заплатить именно сегодня, я же не хочу, чтобы у меня телефон отключили. Вот и
пришлось выбирать. Ну, все, оставим эту тему! Говорите быстро, что у вас там с
бешенством, а то сейчас определенно кого-нибудь привезут, какую-нибудь
несчастную собачку. У нас же ни минуты покоя. Итак, умер один человек…
– Умер один человек, – рассеянно повторил
Родион, мысленно обшаривая карманы пиджака в поисках какой-нибудь конфеты или
шоколадки, но, понятное дело, пиджак его – не супермаркет, ничего подобного там
не нашлось. – Умер, значит, один человек…
– И вы подозреваете, что его нарочно заразили
бешенством? – Губы Ольги Михайловны презрительно изогнулись. – Нет,
Валерий прав, эта версия годится только для детектива.
– И тем не менее у нас есть некоторые
основания предполагать, что нечто подобное произошло.
– Погодите-ка! – остро глянула на него
Ольга Михайловна. – «У нас» – это у кого? У кого есть такие основания? У
вас и у вашего друга – пламенного борца с экономическими преступлениями? У
товарища Мыльникова? Вы меня, конечно, можете всячески осуждать, но, даже если
бы этого самого Мыльникова на моих глазах поедом ела бешеная собака, я бы
только пожелала ей дальнейших успехов. Так что, извините, ради вашего товарища
я и пальцем не пошевельну.
– Вы злопамятны, да?
– Угу, – призналась Ольга Михайловна без
малейшего смущения. – Очень. Чрезвычайно. Вас это удручает? Вы теперь во
мне разочарованы? – Она усмехнулась с откровенным ехидством.
– Да нет, отчего же? – пожал плечами
Родион, всерьез озабоченный тем, что если бы даже эта женщина оказалась
замешанной во всех экономических преступлениях, случившихся с той поры, как
Иаков купил у старшего брата право первородства за какую-то жалкую чечевичную
похлебку, это его бы ничуть не удручило и не разочаровало. – Я вас даже где-то
понимаю. К счастью, это дело не имеет никакого отношения к моему бывшему
приятелю Николаю Мыльникову.
Он намеренно выделил голосом эти два слова – бывшему
приятелю – и порадовался, увидев, как дрогнули ресницы Ольги Михайловны.
Заметила, значит. Очень хорошо!
– А к кому оно имеет отношение? К вам?
– В некотором роде. Постольку-поскольку вдова
умершего – моя старинная знакомая. Возможно, вопросы, которые я вам буду
задавать, покажутся вам совершенно дурацкими. Но мне нужно знать, допустима ли
такая ситуация хотя бы теоретически!
– Вы кого-то подозреваете?
– Совершенно определенного человека. Женщину.
– То есть вы думаете, что какая-то женщина
нарочно заставила бешеную собаку укусить мужа вашей знакомой… Ради чего?
– Ради денег. Ради очень больших денег, конечно.
– А вы чего добиваетесь?
– Того же, чего и все Робин Гуды, – пожал
плечами Родион. – Торжества справедливости. Так, на минуточку.
– Робин Гуд, помнится мне, исповедовал лозунг
«Грабь награбленное!», – легко усмехнулась Ольга Михайловна. –
Экспроприировал экспроприаторов и отдавал их богатства беднякам.
– То же намерен проделать и я.
– А бедняки кто? Ваша знакомая и ее семья?
Да, эта женщина умеет сразу видеть корень
проблемы!
– Конечно, прежде всего они. Потом есть еще
человек, пострадавший по милости той женщины и даже чуть не погибший. А я
получу гонорар за хлопоты.
– Ну да, я так и знала, что за этим что-нибудь
еще стоит, кроме борьбы за торжество закона! – Губы ее презрительно
искривились. – Под всякой идеологической надстройкой имеет место быть
четкий экономический базис. Робин Гуду нужны деньги на новые стрелы?
– Даже наша российская милиция получает
зарплату, – напомнил Родион. – Понимаю, ассоциация не самая удачная,
учитывая тонкости ваших отношений с некоторыми ее представителями, но… Шерлок
Холмс тоже не брезговал гонорарами. И часть их выделял своему верному Ватсону.
– У вас и Ватсон есть?
– Пока нет. Приглашаю вас занять вакантное
место. Без вас мне эту ситуацию не распутать. При удаче вознаграждение будет
поистине баснословным. При неудаче… Ну, три тысячи долларов у меня в заначке
все же есть. Они будут вашими, то есть вы не пострадаете при любом раскладе.
Глаза у нее стали большими и трогательными.
– Три? Тысячи?! Долларов?!! И это при неудаче?
А что же… Что же вы надеетесь получить при удачном исходе дела? Вы… наверное,
вы собираетесь совершить что-то противозаконное?
– Абсолютно, – кивнул Родион. –
Предупреждаю заранее. Торжества закона тут не будет потому, что его просто не
может быть. Все наши рассуждения останутся умозрительными предположениями, мы
ничего не сможем конкретно доказать. Никакой суд не примет наши выдумки в
качестве свидетельств преступления, которое, что тоже вероятно, не было
совершено.
