– Отойди от нее, – выдавил он, едва
шевеля губами, вдруг еще больше побледнел, качнулся, беспомощно взмахнув
руками, – и тяжело грянулся навзничь. Затих с закрытыми глазами.
– Аллах акбар, – чуть слышно сказал
Равиль и вытер пот со лба. Посмотрел на Ольгу, улыбнулся трясущимися
губами. – Ну, я перепугался, честное слово… Как же он выбрался? Я же ведь
задвинул засов? Или нет? Ай-ай, совсем дурной башка стал!
Он шутливо постучал себя по лбу, затем все с
той же детской улыбкой подхватил Родиона под мышки и поволок вон из комнаты.
Только теперь Ольга вышла из оцепенения и
бросилась на Равиля, но тот вроде бы легонько махнул рукой – и Ольга отлетела в
сторону. Она сильно ударилась спиной о стену, сползла на пол, пытаясь
вздохнуть, встать, но пока ничего не могла, кроме как смотреть на Равиля.
Покраснев от натуги – тащить Родиона было
тяжело, – он ухмыльнулся:
– Лежи, девушка. Сейчас к тебе приду.
Опустил Родиона на пол около двери, покачал
головой, глядя на задвинутый засов:
– Вот дурак аккуратный, а? Зачем закрыл?
Больше мне делать нечего, как туда-сюда эту железяку дергать!
Отодвинул засов… и врезался в стену,
отброшенный немилосердным ударом в челюсть. Нанес этот удар – Ольга не поверила
своим глазам! – санитар Серега, вырвавшийся из подвала, как разбуженный
среди зимы медведь из берлоги, как змея, которой наступили на хвост, как черт
из табакерки, как джинн из бутылки, как…
В общем, удар нанес Серега.
Чтобы избежать неприятных неожиданностей,
Серега связал бесчувственного мальчонку, сунул его на свободную полку и заложил
дверь засовом. Просто так, на всякий случай. Хотя, по большому счету, никакого
зла к Равилю он не питал и с гораздо большим удовольствием упаковал бы в подвале
зловредного Родиона. Однако уговор дороже баксов – пришлось этого
неконтролируемого «героя» тащить на спине, потому что он оставался в
бесчувствии и ни рукой, ни ногой шевельнуть не мог.
Кстати о баксах. Они обнаружились в карманах
Равиля – вместе с теми самыми часами «Raymond Well» на затейливом браслете,
вместе со знакомым портсигаром, а главное – вместе с заветной фляжечкой, в
которой нечто булькнуло столь интригующе, что оживился даже переполненный пивом
желудок Сереги.
Это были настоящие боевые трофеи, но Серега
ведь не мародер какой-нибудь: он глотнул из фляжки только разок, ну, может, два
разика, самое большее – четыре, и выложил имущество перед Ольгой. Она тупо
посмотрела на все эти материальные ценности и опять вернулась к прерванному
занятию: приводить Родиона в чувство, шлепая его по щекам. Может быть, Сереге
показалось, но делала она это уж как-то очень истово, с каким-то большим и
горячим чувством, мало напоминающим доброе и светлое чувство любви. Ей-богу, не
хотел бы Серега сейчас оказаться на месте этого страдальца!
Неведомо, сколько времени предавалась бы Ольга
сему увлекательному занятию, однако вдруг зазвонил телефон, стоящий на столике
у камина. Ольга и Серега встрепенулись и уставились друг на друга испуганными
глазами. Их обоих чуть кондрашка не хватила, когда телефон вдруг заговорил
человеческим голосом:
– Сорок четыре… сорок… двадцать… Сорок четыре…
сорок… двадцать… Сорок четыре… сорок… двадцать…
– Это телефон Розы, – прошептала Ольга
побледневшими губами. – Вы понимаете?
– Чего тут понимать, – кивнул
Серега. – Сейчас ваши знакомые смекнут, что у Равиля проблемы, – и
нагрянут сюда. Двигать надо, слышь, а то «чайник» наш там, в своем «жигуленке»,
небось уже весь выкипел от нетерпения.
– Скорее! – так и подскочила
Ольга. – Скорее, берите его!
То есть ему была предоставлена радость волочь
Родиона, ну а деньги, пластиковую карту и портсигар взяла на себя труд нести
Ольга. Единственное, чем она забыла обременить себя, это заветная фляжка. И
Серега рассеянно сунул ее к себе в карман.
Пошли. Собаки зашлись лаем, но Равиль –
спасибо хлопчику – привязал их на совесть. Псы так ярились, что Серега чуть не
оглох от их лая. Да еще и от тяжести бесчувственного тела пошумливало в ушах.
Словом, он чувствовал себя неважно и не один раз убедительно просил всевышнего
придержать «чайника» на месте встречи.
Всевышний, когда Серега обращался к нему с
какой-то просьбой, обычно делал вид, что туговат на ухо, однако тут вдруг
отворил свой слух к мольбам малых сих. Синий «жигуль» оказался там, где был
оставлен, ну а «чайник» выкипал – что да, то да.
После бессмысленных упреков он открыл наконец
заднюю дверцу и даже помог Сереге втиснуть туда длинное и на редкость тяжелое
(ну кто бы мог ожидать такого веса от столь худощавого парня?) тело Родиона.
– Перебрал, что ли? – спросил «чайник»,
не без опаски вглядываясь в бледное лицо Родиона.
– Ну да, – буркнул Серега, надеясь, что
его собственного перегара хватит на двоих.
– Садитесь, – нервничала Ольга, –
поехали скорей!
«Чайник» быстренько шмыгнул за руль и включил
зажигание.
И тут Серегу словно бы стукнуло что-то по его
многострадальной головушке.
– Айн момент, – стоя у дверцы, он
придержал Ольгу за рукав. – Вы далеко ехать собрались?
– Как то есть? В Северо-Луцк. На
железнодорожный вокзал.
– А там что?
– На любой поезд, московский, местный,
проходящий – лишь бы скорее в Нижний.
– С этим полутрупом? – Серега
пренебрежительно кивнул на длинные ноги Родиона, торчащие из незакрытой
дверцы. – А если он так и не очухается в ближайшее время? Да вас там
только слепая собака не заметит. А если эта ваша мадам Гуляева поставила на
вокзале своего человека? Просто так, на всякий случай? Она ведь тетка хваткая,
верно?
– Да уж… – Ольга кивнула и беспомощно
уставилась на Серегу снизу вверх. – А что же мне делать, как вы думаете?
Она все время казалась ему ужасно долговязой,
да еще на этих своих каблучищах, а тут вдруг стала маленькая-маленькая. При
свете дальних звезд лицо ее было бледным и худеньким, как у испуганной девочки.
Глаза… глаза темнели неразличимо, но Серега вдруг отчетливо вспомнил их цвет:
не то серые, не то зеленые, а вокруг правого зрачка крошечные желтоватые
пятнышки, отчего этот глаз кажется зеленее, чем левый. Странно. Вроде бы не
больно-то он в ее глаза заглядывал, а вот запомнил же. Странно, честное слово.
– Вам бы лучше двигать прямо в Нижний, –
сказал он, почему-то охрипнув. – Попробуйте этого местного Шумахера
уговорить. Дело говорю, вы пораскиньте мозгами, сами поймете, что делать вам в
Северо-Луцке нечего.
